Удивительно, но меня это совсем не напрягало. Наоборот, разнообразия ради было здорово заниматься чем-то, что приносит пользу и улучшает жизнь кого-то, кроме меня и моего ближнего круга. Помогать простым людям, которые уже так устали от неопределенности гражданской войны, что с радостью вписывались в любые проекты, направленные на развитие.

Например, я не ожидал, что устройство ирригационной системы в районе одного из селений под Пояном, вызовет такой отклик у живущих там людей. Предполагалось, что на это придется потратить некоторое количество денег (потом, конечно, планировалось увеличить налог), загнать туда стройбат (в моем случае легкую пехоту), но местные жители сами, считай, все сделали, знай только успевай материалы и инструменты подвози.

Знали, что для себя делают. А еще они понимали, что раз владетель решил заняться обустройством территории, значит, он не собирается ее покидать. Как минимум будет ее защищать. И это грело их души. Мою, впрочем, тоже.

Был еще случай с обустройством дорожной сети в районе Юйчжана. Местность там болотистая, изрезанная маленькими речушками, даже небольшим купеческим караванам по ней приходилось идти очень медленно, а уж армии — тем более. Я помнил, как на преодоление относительно небольшого расстояния у нас уходило неоправданно много времени, хорошо, если за сутки двадцать ли проходили.

И тут Бык выходит с идеей создать сеть паромных переправ. Точнее, как выяснилось чуть позже, даже не он, а его лисичка, которая отзывалась на имя Правый Хвост. Что уж она нашептала своему любовнику, не знаю, но он прямо с утра заявился во дворец (обычно-то богатыря туда было палками не загнать!) и озвучил идею.

Я ее сперва не оценил — и без того хватало, куда деньги потратить, но когда он приложил мелко исписанный иероглифами листок с финансовыми расчетами, стало понятно, что мысль исходит не от него. Не в том смысле, что Бык был глупым, просто деньги никогда не занимали прямодушного Воина. А тут прям черновик бизнес-плана!

— Брат, а кто это писал? — спросил я у него тогда.

Он помялся, помялся, да и выдал ординарца-сожительницу. Пришлось и ее звать, выясняя, как в эту миленькую головку пришел такой замечательный и настолько хорошо просчитанный план.

— Его прислала моя мать, — не стала юлить лисичка. — Она считает, что наш уезд мог бы стать гораздо богаче, если бы по нему можно было передвигаться быстрее.

В схеме, которую приложила Хули Цзин, место проживания болотного народа огибалось по кругу, что свидетельствовало о нежелании делать свой дом доступным для любого пришлого. Очень разумный ход — владетели друг друга сменяют быстро, а оборотни живут долго. Зато в остальном сеть паромных переправ позволяла вдвое сократить время прохождения маршрута от Пояна к Юйчжану, а значит, делало выгоднее торговлю на данном направлении. И увеличивало поступление налогов.

Я сразу же понял, что паромы надо сохранять в рамках системы государственной логистики, а не отдавать в частные руки, как предлагала Хули Цзин. Просчитал вместе с Мытарем стоимость содержания каждого портового поста, затраты на жалование хотя бы на пятерку воинов, их сменщиков, и понял, что наткнулся на золотую жилу. Предложил лисице совместное предприятие, если она готова вложиться, и уже через пару недель спустил на воду первые паромы.

Нельзя сказать, что мы изобрели нечто новое и революционное — просто запустили хорошо забытое старое. Такие паромные переправы, принадлежащие, правда, местным жителям, испокон веков помогали преодолевать многочисленные протоки и болотца. С наступлением же усобицы и падением императорского дома заниматься таким бизнесом стало не просто невыгодно, но и опасно — не одни, так другие отнимут имущество, а самого перевозчика вместе с семьей припрячут под ил.

Купцы были безумно рады. Денежные ручейки стали ощутимо толще, пусть пока только в перспективе. Я потирал руки, подумывая о последующей замене части паромных переправ мостами, строительстве нормальных застав в дневном переходе друг от друга, совмещенных с сетью государственных (моих, в смысле) таверн под единым брендом. Что-нибудь такое, простенькое: «Поянские жаренные курочки».

В общем, кто бы мог подумать, что эти китайские «Симс»[17] так меня увлекут!

Конечно, не все шло гладко. Нельзя было забывать про тестя, моего единственного серьезного противника на юго-востоке Поднебесной. Так-то Чэн Шу формально считался союзником, отцом моей будущей жены (черт, до свадьбы меньше месяца осталось!), но по факту оставался самым коварным и могущественным врагом. Человеком, который улыбался в глаза, слал заверения в вечной дружбе, постоянно напоминал о свадьбе, а сам за спиной строил козни.

Он ведь не угомонился на корейцах-наемниках, которых послал под Куайцзи, желая помешать Бешеной Цань взять последний город в уезде. И именно благодаря ему по южным землям поползли гнусные слухи о военачальнике, который спелся с демонами. Именно его усилиями переговоры о вассалитете с фракцией Сунь длились так долго и встали мне так дорого. И наконец не кто иной, как он сделал наше зарождающееся речное торговое судоходство, на которое я возлагал столько надежд, практически убыточным.

Узнал я об этом, когда начал глубже вникать в экономику собственной фракции. Казалось бы, имея серьезный кусок Янцзы под контролем, плюс выход к морю, позволявший ввозить и вывозить товары со всего восточного побережья, я должен был купаться в серебре и золоте, а на деле едва сводил концы с концами. Деньги вроде были, но хватало их только впритык. Замахнуться на серьезные проекты или увеличить армию я по-прежнему не мог себе позволить.

Раньше-то я как считал? Создам базу, отстрою экономику и пойду дальше Китай спасать — точнее, ставить под твердую руку моего мудрого правления. А на деле выходило близко, но не так. Мало того что в данных условиях, опасаясь удара в спину от Чэна Шу, я не мог двигаться дальше, так еще и таможенные пошлины соседей сжирали почти всю прибыль!

Торговцы разводили руками — а мы, мол, что можем поделать? Да, по участку реки, который контролируют Стражи Длинной Реки проход быстрый и безопасный. Ля Ин, получив в дополнение к своему речному флоту двадцать пять морских джонок, практически вернул благословенные времена правления Хань в акваторию реки от устья до границ уезда Чанша. Торговцы радовались низким пошлинам, защите от пиратов, но стоило им пересечь границы Вэнь, как они тут же сталкивались с драконовским налогообложением.

Переговоры с владетелями-соседями ни к чему не приводили. Отвечали они охотно, в письмах называли меня «царственным братом», но в ответ на вопрос о пошлинах только руками разводили. Мол, пираты совсем от рук отбились.

«Мы тратим огромные суммы на содержание речного флота! — писали они. — Естественно, расходы на это мы пытаемся возместить с таможенных пошлин. А вы разве поступаете не таким же образом, достопочтенный хоу Вэнь?»

«Блин, нет! — хотелось написать им в ответ. — Флот не жрет столько, сколько вы пишите, я бюджеты Стражи каждый месяц подписываю! Это вы там что-то мутите, крысы китайские! И флота вашего, речного, про который вы мне тут трындите, я в глаза не видел!»