Бен кивает.

– Значит, им придется еще хуже, чем сейчас, – рассуждаю я. Я думаю об Ирине. Я не могу вернуться. Там была не очень хорошая ситуация. Я думаю о ее желании начать новую жизнь. Я пообещала, что если отыщу Бена, то найду способ помочь и ей. Я определенно не собираюсь нести ответственность за то, что ее отправят домой. Если мы ошибемся, пострадают только невинные, я это знаю. Я смотрю на Бена, а затем на Тео, направляющегося к нам. – У меня есть идея.

СОФИ

Пентхаус

Кремовый конверт дрожит в моей руке. Доставлено в почтовый ящик сегодня утром.

Я разрываю его, вытаскиваю сложенное письмо. Никогда раньше не видела этого почерка.

У меня перехватывает дыхание.

Я крепче сжимаю письмо. Мими я отправила восстанавливаться на юг Франции. Да и сама бы тоже покинула это место, если бы у меня был выбор. Но мой покойный муж похоронен в саду. Я должна остаться. Это то, с чем я должна смириться. Пусть это и позолоченная клетка, но эта жизнь, которую выбрала я сама.

Николя тоже уехал, прихватив с собой немногочисленные пожитки. Не думаю, что он вернется.

Я мотаю головой.

– Это невозможно…

Я снова складываю письмо и убираю его в конверт.

А потом киваю.

Я поднимаю взгляд, осознавая, что за мной наблюдают. Пристально смотрю прямо в будку в углу двора. Но внутри никого нет. После того, как оба моих пасынка уехали, я искала ее. Я обыскала дом сверху донизу, думая, что с такими травмами она не может уйти далеко. Я даже заглянула в ее будку. Но там не было никаких признаков жизни. Вместе с фотографиями на стене пропали несколько самых маленьких, но ценных вещей из нашей квартиры – например, маленький Матисс, а еще мой серебряный уиппет Бенуа. Консьержка исчезла.

СТАТЬЯ В ПАРИЖСКОЙ ГАЗЕТЕ

После сенсационных заявлений об элитном ночном клубе «Ла Петит Мор» его владелец Жак Менье исчез. В настоящее время полиция пытается провести полномасштабное расследование, хотя, сообщается, что этому препятствует отсутствие доступных для допроса свидетелей. Все танцовщицы, ранее работавшие в клубе, исчезли.

Возможно, это облегчит участь бывших покровителей незаконной деятельности клуба. Тем не менее, на анонимном веб-сайте недавно опубликовали список, который, по некоторым данным, является списком клиентов «Ле Петит Мор», где перечислены десятки имен значимых фигур парижского общества.

Кроме того, высокопоставленный полицейский комиссар Бланшо подал заявление об отставке после распространения откровенных снимков, на которых он якобы запечатлен in flagrante[96] с несколькими женщинами в одной из подвальных комнат клуба.

Как сообщалось ранее, сын Жака Менье, Антуан Менье (предположительно правая рука его отца), во избежание ареста застрелился из старинного огнестрельного оружия, находящегося в собственности семьи.

Эпилог

ДЖЕСС

Я тащу свой чемодан через вестибюль Восточного вокзала, сломанное колесо застревает через каждые пару шагов; явно нужно отдать его в ремонт. Я смотрю на экран, ищу свой поезд.

Вот и он: ночной рейс в Милан, я перекантуюсь там, перед поездкой в Рим. Ранним утром мы отправимся на берег Женевского озера, и в ясную погоду, скорее всего, можно будет увидеть Альпы. По-моему, звучит довольно неплохо. Наконец настало время для моего европейского турне. Бен остается здесь, хочет сделать имя в журналистике. Так что, возможно, впервые в жизни это я его оставляю. Не убегаю ни от чего и ни от кого, а просто путешествую в поисках очередного приключения.

У меня даже есть местечко, которое будет меня ждать. Студия, хотя, если честно, это просто очень маленькая комната, где можно, не вставая с кровати, дотянуться до всего. Как ни странно, это переделанная комната служанок на верхнем этаже того дома. И если прищуриться, оттуда открывается вид на Собор Святого Петра. Вероятно, комната будет не больше будки консьержки. Но и вещей у меня не так уж много: содержимое одного сломанного чемодана.

В любом случае, она вся моя. Нет, не моя, моя… Я не купила ее – вы с ума сошли? Даже если бы у меня каким-то чудом оказались деньги, я бы не хотела, чтобы мое имя было записано в каких-то документах. Я не хочу быть связанной. Но я внесла задаток и заплатила за первый месяц вперед. Я взяла часть денег, которые получали девушки в клубе. Своего рода плата за расследование, если уж на то пошло. Все-таки я не святая.

Что касается девочек – я бы сказала, женщин, – конечно, я не держала каждую из них за руку, чтобы удостовериться, что с ними все будет хорошо. Но приятно сознавать, что им дали то же, что и мне. Это подарит им время. Небольшую передышку. Может быть, даже возможность заняться чем-то другим.

Двадцать минут до отхода моего поезда. Я оглядываюсь в поисках места, где можно перекусить. И в этот момент мне кажется, что я мельком замечаю фигуру в толпе. Миниатюрная старушка, ее крадущаяся, шаркающая походка кажется мне знакомой. Шелковый платок на голове. Серебряный уиппет на поводке. Присоединяюсь к очереди людей, ожидающих посадки на поезд – смотрю на экран над платформой – в Ниццу, на юг Франции. А потом отвожу взгляд и больше не смотрю, пока поезд не отъезжает от платформы. Потому что мы все имеем на это право, не так ли?