что строит против меня козни, он ещё узнает, что так просто я не сдамся. Не время впадать в отчаяние. История продолжается.

— Прекрасно выглядишь, Варя, — заметил Гетбер будто в насмешку. И я улыбнулась — пусть знает, что шутку я оценила. А ещё улыбка хорошо работает, когда хочешь расположить человека к себе. Пока у нас есть передышка между тайнами, можно попытаться что-нибудь выяснить.

Мне нужно знать. Как можно больше обо всём, что меня окружает. И о всех.

В знаниях сокрыта великая сила, пусть её и очень часто недооценивают.

— Ты давно знаком с Ферантой? — поинтересовалась я.

— Лет двадцать, — ответил Гетбер. Мой вопрос он явно не ожидал, но всё-таки не стал отмалчиваться. — далекие времена моей молодости Вейзенской академии ещё не было, точнее, она существовала только в мечтах. Мы учились в столичной академии — и я, и она. Но Феранта — на несколько курсов старше.

Этот момент я тоже запомнила.

— Учёба в одном заведении — ещё не повод для дружбы, — заметила я.

Мы пробирались по пустым коридорам, но сейчас в них уже не было ничего пугающего. Напротив — жизнь просыпалась, и от этого на душе становилось радостнее.

— Не думаю, что дружба с Ферр в принципе возможна. Она уже в те, юные годы всем нам была кем-то вроде начальницы. Держала академию в страхе… Я не шучу. Ты пока далека от столичной жизни, и это даже хорошо, но, в целом, родители Ферр — не последние люди в империи.

— Расскажешь?

— Расскажу, — согласился Гетбер, — но не по тому, что хочу выставить секреты Ферр на поверхность, так низко я пока не опустился. Её родословная, в общем-то, ни для кого не тайна. Именно она, по моим предположениям, обеспечила ей теплое местечко во главе новенькой академии… Хотя и личных заслуг у Ферр достаточно… — Он вздохнул, закончив со вступлением. — Её отец входил в круг близких друзей прежнего императора, сейчас на престоле восседает его сынок. А матушка — двоюродная императорская сестра. Во дворце, подозреваю, её родители и познакомились… Помимо родословной, мир наградил Ферр огромным потенциалом к колдовству. Вот и получилось, что получилось. Отличная волшебница с отменным положением в обществе.

— И она пошла в академию? — уточнила я с сомнением. — Не нашлось ничего приличнее?

— Не просто в академию, — Гетбер тяжело вздохнул. — Она пошла в академию, которая за последующие десять лет существования затмила все остальные учебные заведения империи. Даже столичная академия на её фоне меркнет, как какая-нибудь телега в сравнении с полностью механизированной машины — задачи перед ними примерно одинаковые, да и результаты совпадают, но вот этот вот путь от и до… Вклад преподавателей в развитие академии, конечно, стоит здесь тоже не на последнем месте… Но, в целом, ты права. В столице Ферр успела тоже кое-чего добиться, и для многих её резкий отъезд стал неожиданностью. Но о личных заслугах она тебе сама расскажет, если захочет. Попробуй спросить, она в этом плане излишней скромностью не обладает.

— Попробую, — пообещала я. А Гетбер спросил внезапно:

— Ты не голодна?

— Подозреваю, времени до завтрака ещё слишком много. Не дождёмся.

— Вот и меня терзают такие сомнения… — Гетбер помотал головой, будто на волосы ему приземлился осенний листок. Но не волнуйся. Как только тот самый непростой разговор закончится, сходим в ещё одно интересное местечко. Оно, конечно, не такое колоритное, как вчерашнее.

Кабинет возник перед нами, стопоря движение. Я постучалась, дернула ручку, но кабинет оказался закрытым. Гетбер прислонился к стене плечом, я же — целой спиной, будто одних ног было недостаточно, чтобы меня удержать.

— А что будет дальше со мной? — спросила неожиданно для самой себя. — Раз уж выяснилось, что кому-то я по неведомым причинам мешаю. Разве я могу вот так просто продолжить работать здесь? Ведь буду знать, что в любой момент мне могут навредить. И ладно, если только мне, но вдруг заденет кого-то ещё?

Думаю, говорила я эти слова больше самой себе, чем Гетберу. Ему-то откуда знать, как дальше сложится моя жизнь? Если он в этом мире — такая же пешка, как я. Просто чуть лучше разбирается в правилах игры.

Зато ответила мне та, кто, пожалуй, имеет власти над моей судьбой больше, чем все остальные. Ещё не королева и тем более не рука, которая двигает фигурки согласно собственной воле. Но уже, как минимум, ладья.

— Никто не поспеет навредить ни вам, ни кому-либо ещё, Варвара. — Феранта плавно выскользнула из-за поворота. Я посмотрела на неё новым взглядом, учитывая то, что поведал мне Гетбер. И без труда представила, как Феранта выполняет задания от самого императора. Строго секретные, но государственно важные. — Как хорошо, что все уже в сборе. Но и плохо в то же время — я не успела взглянуть на вашу комнату, Варвара, хотя очень хочу это сделать; но вас делать это вместе со мной ни в коем случае не заставляю. — Она внимательным, цепким взглядом посмотрела на меня, и только через пару секунд смягчилась: — Как вы провели эту ночь, Варвара?

— В коридоре, на диване, — не стала таить я.

— А ведь я попросила Гетбера позаботиться о вашем уюте, и, конечно, зря — ты ведь никогда заботой не отличался? — Она покачала головой, потом вновь обратилась ко мне: — В академии достаточно свободных комнат. Новое место мы вам найдём без проблем.

И мы отправились туда, откуда не так давно вернулись.

Феранта — впереди всех. Расправленные плечи, гордо поднятая голова, строгий коричневый костюм с безупречными золотыми запонками, собранные в идеально гладкий пучок волосы, соединяющая кольцо и браслет тонкая цепочка. Феранта выглянула лучше нас с Гетбером, вместе взятых.

Зато вот дверь, ведущая в нашу с Ирмалиндой квартирку, вызывала одну лишь жалость. Обгоревшая, полуразвалившаяся…. Как и предложила Феранта, я не стала заходить внутрь. Осталась стоять в коридоре с самым равнодушным лицом, будто это не я, намеренно или нет, во второй раз за жизнь стала виновницей пожара.

Гетбер зашёл следом за Ферантой — он-то вчера до моей комнаты так и не добрался… Но шедевр пламенных рук они рассматривали недолго.

— Ещё раз, — произнесла Феранта строго — подозреваю, профессиональная деформация. — Опишите, пожалуйста, ваш вчерашний день. Я действительно рада, что с вами не произошло ничего страшного, но, подозреваю, мотив этого пожара был как раз в том, чтобы вас задеть. Не искалечить, ни в коем случае, однако — сильно напугать.

Мы плавно выдвинулись в сторону главного входа.

Я рассказала Феранте и про конспекты, которыми застелила кровать, и про пропущенный