вот что я за робот долбаный? В спину бы телохрану пальнуть, ан нет — точно в основание черепа, под скрещенные на затылке руки. Ковролин изгадил, точно теперь не отмоют… а покойный явно был с опытом, упал не просто так, а со знанием дела — ногами к возможному эпицентру, максимально вжавшись в пол и прикрыв голову ладонями. Правда, от экспансивной пули почти в упор это не помогло. Впрочем, нет худа без добра — Густаво расправа сильно впечатлила, подарив мне лишнее мгновение. Пока тот в ступоре пребывал, я успел его взять на прицел, даже стрелять не пришлось, хотя собирался пальнуть по конечности в случае чего. Авось не оторвало бы граблю. А уж с кровотечением и болевым шоком я бы справился — сбереженная аптечка именно под это дело заточена. По-другому у «джей-ти» и не бывает.

— Эй, босс, у вас все в порядке?

Эт-то еще что такое⁈ А-а-а, селектор. Придурок в приемной забеспокоился.

— Босс! Я слышал какой-то шум!

Блин, сейчас еще в дверь долбить начнет… Ну да, додумался. Сам явно не угомонится, но хотя бы ясно, где он есть… ладно, будем считать, что сам напросился. Ну-ка, что тут у нас? Ага, внутренняя, гильотинного типа. Внешняя, двустворчатая, быстро откроется, а эта довольно медленно будет ползти. Порядок.

Пристроившись сбоку от двери, я левой ладонью хлопнул по кнопке экстренного отпирания и, едва створка чуть сдвинулась вверх, выстрелил в открывшуюся ступню беспокойного придурка. Наградой мне послужил дикий вопль и звук падения чего-то массивного. Дождавшись, когда в поле зрения окажется весь бедолага, добил подранка уже традиционным способом — в лоб. Все равно у босса в кабинете ковролин чистить, так чего стесняться? Повторным хлопком по кнопке вернул дверь на место и перебрался в кресло босса, попутно перевернув того пузом вверх и злобно пнув в ребра. Так удобнее будет общаться, это я как специалист говорю. Еще бы что-нибудь колюще-режущее отыскать… ну-ка, а в ящиках что? Ага, сигары. Естественно, местные, аграрии табачок выращивают, почитай, с основания колонии. Полный набор, в том числе и гильотинка для обрезания кончиков. Пойдет. По времени тоже нормально — семь минут от начала действия. Этак я еще до прибытия копов смоюсь, правда, пока не придумал, как именно. Хотя есть вариант, но о нем после. Пока же привести Грязного в чувство, а для этого у меня флакончик нашатыря припасен. Знал же, куда шел. И зачем.

Как я и предполагал, очухался пленник быстро, стоило только поднести раскупоренный пузырек к носу. Вдохнул по неведению и чуть не задохнулся, зашелся в кашле. Пришлось его даже на бок повернуть, а то бы не знаю, когда остановился. Да и на полу не очень удобно, пусть лучше в гостевом кресле посидит. Если уж совсем честно, так его мордовать гораздо сподручнее. А что мордовать придется, это к гадалке не ходи. Густаво калач тертый, без физического воздействия вряд ли расколется. Если только напугать до усрачки…

— Ты кто?

Оп-па, сам заговорил! Ты гляди, какой любознательный. Ладно, не буду пока отвечать. Вперюсь злобным взглядом да рожу пострашней скорчу.

— Эй, придурок! Я тебя спрашиваю! Или ты даун⁈

Злобная усмешка вместо ответа.

— Эк тебя перекосило! Точно дебил! Да тебя сейчас по стенке размажут! Отпусти меня, урод!

Хрясь! Левым боковым в челюсть, легонько, чтобы только голова откинулась, но не до нокаута. Хрясь! Правый прямой, чтобы юшку из носа пустить. Ничего, скоро ты у меня до кондиции дойдешь, милок.

— Конец тебе, козлина! Тьфу!..

Н-на! В солнечное сплетение, чтобы согнулся и воздух выхаркивал напополам с кровью. Надо же, все мало. Пытается что-то прохрипеть. Ну ладно, тогда будем психологически давить. Я вернулся к столу, спокойно насвистывая под нос старинный марш из известного кино, задумчиво повертел в руках коробку с сигарами и извлек из нее гильотинку. Пару раз щелкнул вхолостую, потом с хрустом перерубил карандаш, а затем мой взгляд остановился на убиенном телохранителе. Ни слова не говоря, подошел к трупу, старательно обогнув кровавую кляксу, и присел рядом.

— Хм… если бы я был жестоким, Грязный, то я бы испытал девайс на тебе, — пояснил я пленнику свои действия. — Но я не хочу тебе причинять лишней боли. Цени мою заботу. Ну-ка!..

Мизинца гильотинка даже не почувствовала, а я понял, что перестарался — палец отлетел аж к стене, то есть где-то на метр. Безымянный оказал более достойное сопротивление, преодолев уже лишь половину расстояния, а средний и вовсе поддался с трудом, свалившись мертвецу на спину. Указательный же пришлось перекусывать в две попытки, слишком толстой и прочной была кость. Или уже режущий элемент притупился. Но это не важно, потому что Густаво таки сдался:

— Ч-чего т-ты хочешь?..

Я поднялся на ноги, медленно развернулся лицом к пленнику и пожал плечами, усмехнувшись как можно гнуснее. После чего неспешно направился к занятому креслу, поигрывая окровавленной гильотинкой. Грязный в ужасе забился на своем ложе, но получил очередной тычок в «солнышко», снова задохнулся и сопротивляться уже не смог. Я же перевернул его на живот и без особых церемоний заломил правый мизинец.

— А-ах-ха-а!.. Уро-о-од!.. — просипел Густаво, а потом, почувствовав прикосновение к коже холодного металла, зашелся в крике.

В этот момент мне почему-то стало противно, и вместо того чтобы отчекрыжить никчемную палку, я ограничился всего лишь ногтем — к моему безумному удивлению, ухоженным, с фирменным маникюром. А потом и вовсе скривился, услыхав подозрительное журчание. Втянул носом воздух, злобно сплюнул и отскочил от кресла.

— Обоссался? Значит, в кондиции. Поговорим, что ли?..

— К-кто ты? И ч-чего х-хочешь?..

— Майк Бови.

— П-пер… вый р-раз с-слышу!!!

— Два года назад, афера с одним жуком из Корпорации. Дрейк фамилия.

— Д-да я б-без п-понятия!.. К-какой еще Б-бови⁈

Ну, допустим, предположим. Про мать тем более бесполезно спрашивать. Остается Никки. Она прямым текстом сказала — ребята Грязного Густаво. А они без его ведома пальцем не пошевелят. Я бы еще поверил, что они действовали по собственной инициативе, если бы Никки просто попалась им под руку, да и под настроение тоже. Но нет, ее специально караулили. И в перерывах между побоями пытались что-то втолковать. Чего-то хотели. Жаль, не вышло у Вероники подробности выяснить. Но мне и этого достаточно. Плюс подозрения (пусть вероятность и больше девяноста процентов, но пока лишь подозрения) в смерти моего ребенка.

— Тоже два года назад, некая Никки Феррер. Ты подсылал