и он пытался остановить хаос, — выпаливает Донован. — Но капитан… она отклонилась от курса, и причина этого нам неизвестна.

Хотела спастись единственным способом, подсказанным ей помраченным сознанием? Убегала от того, от чего и убежать-то было нельзя? Возможно.

— Или же ваш человек на борту следовал приказам и, когда все накрылось, лишь пытался замести следы.

Их человек. Мне немедленно вспоминается старший помощник — с огнестрельным ранением виска и оранжевыми берушами в ушах.

Кейдж Уоллес. Так вот почему он пользовался затычками. Потому что знал, что происходит.

— Мы нашли его, — добавляю я. — Он покончил с собой. — Либо из-за воздействия оружия, которое он сам же и активировал, либо из чувства вины, когда увидел, что натворил.

— Скажи ему, чтобы выпустил нас, — кричит Рид у меня за спиной. — Немедленно!

— Теперь это не имеет значения, — говорит Макс. — Что сделано, то сделано. И поверьте мне, вовсе не такого конца я хотел. — Мужчина вздыхает. — Вы были моей лучшей историей успеха. Только вдумайтесь: жертва «Верукса» становится его сотрудником. Вы даже не представляете, чего мне стоило провернуть это!

Я и без его признания всегда знала, что «Веркус» обеспечивает меня исходя из соображений собственной безопасности. Но как же омерзительно выслушивать подобное бахвальство собственными мерзкими поступками. Макс даже не стесняется своего шкурничества.

Тем не менее додуматься до остального уже несложно.

— Вы собираетесь уничтожить «Аврору», — говорю я. — С нами на борту.

Дэрроу издает нечленораздельный звук, нечто среднее между кашлем и придушенным хрипом.

— Нет, — отвечает Донован. — Это сделаете вы. По крайней мере, именно так все будет выглядеть. Взрыв двигателя. Вследствие пагубного воздействия перенесенной психической травмы, усугубленного тайным отказом принимать препараты…

Меня так и передергивает. Так он знал, знал все это время! Я всего лишь играла ему на руку. А им только это и нужно было. Можно не сомневаться, мой тайник с таблетками на «Аресе» они задокументируют всевозможными способами — если уже не сделали этого.

— …вы необратимо погрузились в собственные бредовые иллюзии и сбежали из-под охраны. К сожалению, мы только и успели, что перенести несколько тел и кое-какие личные вещи жертв. Погибших, между прочим, по причине неисправности сенсоров содержания диоксида углерода. Ничего такого мудреного и ужасного, о чем вы рассказывали после спасения. Всего лишь нехватка кислорода, — завершает Макс, явно весьма довольный собой.

Для чего у него имеются все основания, коли на то пошло. Озвученная им версия звучит куда убедительнее, нежели правда. Здесь, в космосе, постоянно случается какая-нибудь хрень. Причем крайне редко — если вообще когда-либо — по причине злонамеренного умысла. Большей частью вследствие старого доброго человеческого фактора или отказа оборудования.

Да от моего рассказа просто-напросто отмахнутся, как от бредней психически больной.

— Итак, пребывая в состоянии умопомрачения, вы удрали от нас и попытались угнать «Аврору». — Донован театрально вздыхает. — И несколько переусердствовали со старым и поврежденным оборудованием. Двигатели не выдержали перегрузки, и… Ба-бах! Корабль оказался полностью уничтоженным. Подлинная трагедия.

Уничтоженным вместе с несколькими безопасниками и сыном высокопоставленного сотрудника «Верукса», благодаря чему возможные толки о фальсификации «Веруксом» «трагедии» будут пресечены.

Чертовски жестоко, но сама идея, несомненно, великолепная. Но чего же они ждут?

— Полагаю, мистеру Беренсу так и не удалось обнаружить местонахождение нашего устройства в течение его продолжительного пребывания на «Авроре»? — продолжает Макс. — Нам не помешало бы знать, где они уже искали. Видите ли, Уоллес припрятал его чересчур хорошо, и мы выбиваемся из графика. Тем не менее, вне зависимости от результата поисков, взрывчатка уже заложена и свое дело сделает. Но я, разумеется, предпочел бы успешный результат.

Они хотят вернуть свое оружие, Чтобы использовать его снова. Или во избежание неудобных вопросов, если тщательное обследование обломков будет проводить кто-то другой, а не «Верукс». Ведь даже после взрыва двигателя — или же имитации такового — что-нибудь обязательно уцелеет.

Делаю глубокий вздох. Надо полагать, один из немногих, что мне остались.

— Макс, да пошел ты нахрен.

Я снимаю шлем и последнее, что слышу — довольный хрипловатый смешок. Сердце норовит выскочить из груди, и на какой-то момент у меня перехватывает дыхание. Из-за уймы матрасов в комнате ощущаешь себя словно в склепе.

Матрасы.

«С матрасами гораздо лучше, мягче», — вот что сказал Кейн. А я-то восприняла эти слова как признак его помутившегося рассудка. Решила, будто речь идет об удобстве на полу, в то время как он имел в виду звук. По крайней мере, в отдельно взятом нашем номере матрасы отчасти гасят вибрации, служа самой что ни на есть звукоизолирующей прослойкой. Кейн и Нис догадались прибегнуть к этой мере. И после откровений Макса заключения Ниса на основании диагностики «Авроры» для меня наконец-то обретают смысл. Работающие на пределе гасители шума, чего быть не должно, плюс перерасход энергии. Все эти отклонения вызывались чертовым устройством «Верукса».

Знала ли я об этом раньше? Что причина загадочного хаоса на лайнере механическая, искусственная. Понятия не имею, да это уже и неважно.

Я опускаюсь на пол рядом с Кейном, который встречает меня настороженным взглядом.

К нам устремляется Рид, но спотыкается об угол матраса. Все еще в скафандре и шлеме, выглядит он несколько нелепо.

— Что происходит? Что ты делаешь?

— Нам отведена роль легенды, — спокойно объясняю я, дергая застежки на скафандре. — Они собираются взорвать «Аврору» и свалить все на нас. Точнее, на меня.

— Он не посмеет… Это не… — лепечет Дэрроу. — Да я…

— Ваша смерть придаст их истории убедительности, — перебиваю я его. — Это всего лишь составляющая плана. Им необходимо подать случившееся так, будто они тоже понесли потери.

Про себя задумываюсь, сколько же обещано за участие в операции сотрудникам службы безопасности. Пожалуй, достаточно, чтобы соблазниться обеспеченным будущим для семей и любимых, но не вполне, чтобы не раскаяться в собственной неосмотрительности после высадки на «Авроре».

У Рида так и отвисает челюсть.

— Что… Почему?

— Не знаете, на кого работаете, что ли?

Уж я-то знаю. За отсутствием выбора — стараниями все того же «Верукса» — я уже давно отказалась критично рассматривать решения своего работодателя. И вот теперь пожинаю посеянное.

Я придвигаюсь поближе к Кейну, но при этом слежу, чтобы случайно не прикоснуться к нему. Важно не напугать его.

— Кейн. Это я.

Он хлопает глазами, но затем его взгляд проясняется.

— Клэр?

— По-прежнему я, — киваю я. Пока, во всяком случае. Скидываю скафандр с плеч и, высвободив руки, опускаю его болтаться на поясе.

Кейн хватает меня за руку. Наши пальцы сплетаются, и ледяной ком где-то внутри меня тут же оттаивает.

— Ты что делаешь? — волнуется Рид.

— Устраиваюсь поудобнее.

У