Если бы только найти какой-то способ отвлечь их, замедлить…

Я замираю на месте. Или свести с ума.

По словам Макса, оружие провоцирует паранойю, страх, галлюцинации. Призраков. Но я всю свою жизнь живу, считай, с полным набором таких побочных эффектов. И увидела на «Авроре» маму еще даже до запуска двигателей. Значит, ее появление было вызвано вовсе не устройством «Верукса».

Возможно, причиной некоторых моих видений на борту лайнера действительно послужила эта штуковина — например, той женщины под кроватью, призрака или галлюцинации, черт ее знает, — но вот другая их часть всего лишь… я сама.

Мне трудно угнаться за собственными мыслями.

Столкнувшись с загадочным воздействием на «Авроре», я оказалась подготовленной к нему лучше других. Даже пыталась наставлять Кейна и остальных. Как-никак мне было не в диковинку видеть то, что не открывается никому другому. Я давным-давно освоилась с восприятием неестественно измененной реальности. Возможно, менее подвержена я вибрациям и благодаря своему травмированному слуху — частичной глухоте левого уха. Но уверенной в этом быть нельзя.

Как бы то ни было, на моей стороне имеется преимущество. Хоть какое-то.

Но вдруг именно оно нам и поможет? И если Нис ради снижения оказываемого воздействия увеличил мощность гасителей шума, быть может, мне стоит поступить наоборот — отключить гасители совсем? Или же вибрации можно увеличить, разогнав двигатели на холостом ходу.

И внезапно ко мне возвращается воспоминание — у меня даже дыхание перехватывает.

— …Это должно быть что-то механическое. При увеличении скорости побочные эффекты обостряются. Никакие это не инопланетяне или призраки, — доносится до меня сквозь сумрак мостика шепот Ниса. Я лежу на полу, поле моего зрения сужено до гало вокруг источника скудного света. Каждый удар сердца отдается в голове болью, и по телу пробегают волны мучительной агонии. Рядом с собой я ощущаю какое-то присутствие, движение, вот только не могу заставить себя повернуть голову и взглянуть. Не только из-за боли, но еще из страха перед тем, что может предстать глазам.

— Что-то связанное со звуком или вибрациями. Поэтому-то гасители и работают на пределе, пытаясь справляться с дополнительной нагрузкой…

Воспоминание так же резко обрывается, и какое-то время я только и хватаю ртом воздух.

Они практически разобрались в происходящем… А я сбежала. По причине, до сих пор мне непонятной.

Но сейчас это не имеет значения. И ничто не будет иметь значения, в том числе и зачаток моего плана, если только мы не найдем способ выбраться отсюда.

Я возвращаюсь к Кейну, опускаюсь перед ним на колени и предупреждаю:

— Это по-прежнему я. — Впрочем, навряд ли моя галлюцинация сказала бы ему что-то другое.

Мужчина кивает, но, судя по его виду, собственным глазам он доверяет не вполне. Я выпустила его руку и ушла, и его помутившемуся разуму отнюдь непросто разобраться, та же я сущность или нет, что находилась рядом с ним всего несколько мгновений назад. Мне это всецело понятно.

— У тебя здесь что-нибудь есть? Припасы? Инструменты? — пытаюсь я растрясти Кейна.

Однако его взгляд устремляется в сторону и фокусируется на пустом углу.

— Она так не поступит! — задыхаясь, кричит он невидимке. — Даже если ты сам так поступил!

— Кейн… — пытаюсь я снова.

— То было другое! — огрызается он.

Зыркнув напоследок на своего фантомного собеседника, мужчина встает и бредет в противоположный конец номера. Раскидав груду сваленной одежды, он отгибает пару матрасов и достает некий темный предмет. Что-то вроде кейса.

После некоторых колебаний Кейн несет добычу. И лишь когда он протягивает мне вещь, я узнаю ее. Это же один из наших наборов инструментов с ЛИНА: на передней панели ярко-красными буквами напечатано обозначение корабля и логотип «Верукса».

Еще даже не открыв чемоданчик, я уже знаю, что найду внутри: комплект небольших инструментов — отвертки, гаечные ключи, универсальные ножи, пластиковые стяжки и даже микропила, все аккуратно разложенные по размеру и расцветке.

Одна ячейка, естественно, пустая. Отсутствует самая большая отвертка, с синей рукояткой. Потому что она так и торчит из головы Ниса, в атриуме. Воткнутая в ухо в попытке положить конец страданиям — или хотя бы заткнуть нашептывающие голоса.

Я морщусь, но все же киваю Кейну.

— Спасибо.

Теперь мне понятно, с кем он якобы разговаривал минуту назад — с галлюцинацией Ниса, предостерегающей о моем замысле.

Да пошло оно все! Да, черт побери, я замышляю использовать эти инструменты для бегства — но на этот раз просто через гребаную дверь.

29

Вторая по величине отвертка в наборе оказывается совершенно бессильной против затвердевшего вещества, которым Диас залила дверной замок. Нельзя даже кусочков отколоть, только наконечник инструмента и затупляется.

Микропила раскалывается на две части, не оставив на таинственной субстанции даже заметной вмятины. Чего бы только сейчас не отдала за наш плазменный бур!

— Ты слишком сильно нажимаешь! — заявляет Рид, наблюдая из-за моего плеча. — Это же «БыстроЗамок». Мы разработали его для колониальных модулей, запирать помещения или преступников. Так просто его не пробьешь. Я лично контролировал испытания качества этого средства.

Стиснув зубы, встаю, сую ему в ладонь обломки пилы и приглашающим жестом указываю на замок:

— В вашем распоряжении!

К моему удивлению, он неуклюже подходит к двери — на нем по-прежнему скафандр и шлем — и опускается на колени. Затем обломком пилы покрупнее принимается осторожно скоблить «БыстроЗамок» по кромке, снимая микроскопическую стружку.

Я закатываю глаза, руки сами собой сжимаются в кулаки. Да мы умрем от старости, прежде чем Рид расковыряет замок!

Впрочем, конечно же, нет. Потому что еще задолго до этого нас разорвет на кусочки взрывом.

Черт побери! Мысленный таймер у меня в голове отсчитывает, как иссякает каждая драгоценная секунда. В любой момент мы можем услышать и ощутить грохот отдаленного взрыва — и уже в следующий наше убежище разнесет, вместе с нами. Липкий пот страха пропитывает каждый клочок моего комбинезона, да и болтающийся на поясе скафандр не добавляет приятных ощущений.

В довершение всего, в номере не смолкает тоненькое хихиканье Бекки, буквально на пороге моей слышимости. Едва различимый и приглушенный смех можно даже принять за механический шум — гул в вентиляционной системе или отголосок воя двигателей на холостом ходу.

Еще краешком глаза я то и дело замечаю маму. Мелькает белый халат, развеваются темные волосы, рот широко раскрыт в безмолвном предостерегающем крике. Начинаю подозревать, что мама показывается лишь в случаях, когда меня угораздило влипнуть в настоящие неприятности. Текущая ситуация, безусловно, всецело подтверждает догадку.

А вот Лурдес и Воллер, доходит