С Кивой не побоялась заговорить только женщина, пожаловавшаяся, что их чуть не заморозили по пути в тюрьму, потому что все темницы были забиты под завязку. Не успела она договорить, как Кива на нее шикнула: в лазарете в этот день дежурила не Наари, и не она же сообщила о прибытии новых заключенных. Вместо нее у дверей слонялись Мясник и Кость, и их молчание угрозой висело в воздухе, подгоняя Киву.

Наконец она закончила с последним новичком, два ухмыляющихся надзирателя отогнали его к остальным и в кои-то веки покинули лазарет. Теперь новые заключенные не ее проблема. К счастью, сейчас Киву не назначили наставником, как было с Джареном.

Хотя… не так уж и плохо все вышло в тот раз.

– В-вот это было тяжко, – вздохнул Типп, собирая разбросанную одежду в кучу. – Не представляю, к-как ты это делаешь.

– Годы практики. – Подойдя к нему, Кива подняла рубаху одного из мужчин, встряхнула ее и сложила, наморщив нос. Она чуть не пропустила, как из рубахи выпорхнуло что-то маленькое, и едва успела накрыть это ботинком, пока Типп не увидел.

У Кивы перехватило дыхание, но она, стараясь сохранять спокойствие, помогла Типпу сложить оставшиеся вещи.

– Отнесешь их в приемный блок на сортировку? – Кива молилась, чтобы он не услышал дрожи в ее голосе.

– Я м-м-мигом, туда и обратно, – кивнул он. – За тобой скоро п-придут. Я хочу б-быть рядом.

Кива едва вспомнила о том, что до Ордалии осталось всего-ничего. Она задержала дыхание, пока Типп не убежал из помещения, потом быстро огляделась вокруг, проверяя, что помимо Тильды в лазарете никого не осталось. Затем сдвинула ногу и, наклонившись, подняла маленькую бумажку, выпавшую из рубахи мужчины.

Вот оно. Ее семья получила записку, которую Кива отослала через Разза, и наконец сообщила, когда они ее спасут.

Трясущимися пальцами она развернула послание. Там было всего одно слово, написанное торопливым неряшливым почерком ее брата:

Кива нахмурилась, перечитала еще раз. Усомнилась, могла ли она неправильно перевести.

Это было название. Города.

«Окхоллоу».

Если ее зачаточные знания географии соответствовали правде, кажется, Окхоллоу располагался на юге, рядом с Валленией.

Но почему брат…

Кива резко втянула воздух.

Брат писал, где он находится. Где находится ее семья.

Где ей их искать, если она переживет Ордалии и выйдет на свободу.

Это послание наполнило Киву надеждой и теплом. Брат верил, что она преуспеет там, где многие другие погибли.

И все же… надежда растворилась в накрывшем ее опустошении. Третья Ордалия уже сегодня, а они так за ней и не пришли. Она просила их о спасении, а они ответили только это.

«Мы идем».

Ложь.

Сплошная ложь.

Никуда они не идут.

Кива глубоко вдохнула, лишь бы сдержать нахлынувшие на глаза слезы.

Она не могла их винить. Никто никогда еще не прорывался в Залиндов. И никто из него не сбегал. Кива знала, что сделать это невозможно, невозможно о таком даже просить. Но она надеялась… надеялась, что с помощью мятежников…

Неважно.

Теперь все зависело от Кивы. Если она хочет вновь увидеть семью, ей придется выбираться самой. Из записки брата она знала следующее:

Они ждут ее. И хотят, чтобы она к ним присоединилась.

Еще две недели.

Еще две Ордалии.

И тогда она может выйти на свободу.

И тогда она выйдет на свободу.

– Ой, милая, а ты еще тут?

Кива скомкала записку, пнула ее под кушетку и обернулась к зашедшей в лазарет Олише.

– Что ты здесь делаешь? – от избытка чувств Кива охрипла.

Олиша похлопала по мешку у себя на плече, откуда раздался звон стекла.

– Просто зашла запасы пополнить.

Кива моргнула.

– Запасы?

Олиша прошла к лабораторному столу, встала перед ним на колени и открыла переднюю панель. Кива следила за ней, разинув рот. Она и не подозревала, что под деревом скрывается шкаф.

– Запасы, – подтвердила Олиша, достав из мешка пузырек с прозрачной жидкостью и покачав им из стороны в сторону. – Ну знаешь, иммуностимуляторов.

У Кивы внутри все похолодело. На немеющих ногах она подошла к Олише.

– Иммуностимуляторов?..

– Угу, – донесся приглушенный голос Олиши из шкафа, где та расчищала старые пузырьки, чтобы влезли новые. – Жаль, у меня аллергия на родиолу. И у Нергала тоже. Иначе б мы их в себя ведрами вливали.

– А можно… – Кива прочистила горло. – Можно мне взглянуть?

Олиша как раз собиралась поставить новый пузырек внутрь, но вместо этого передала его Киве и потянулась за следующим.

Дрожащей рукой Кива откупорила пузырек и поднесла его к носу. От одного только запаха ее охватил страх, но она заставила себя спокойно произнести:

– Откуда ты их взяла, Олиша?

– Мм? – та была слишком занята.

– Откуда ты взяла эти пузырьки?

– Мне их Нергал дал, милая моя, – ответила Олиша. – Он вместе с другими уже ушел на твою Ордалию, но мои нервы этого не выдержат. Вот я и предложила ему занести пузырьки, раз уж все равно сюда иду. Должен же кто-то за пациентами присматривать, пока тебя нет.

– Нергал… дал тебе… иммуностимуляторы?

Что-то в голосе Кивы заставило Олишу прерваться и поднять глаза.

– Ну да. Но их ему кто-то другой вручил. Мы их всю зиму раздавали, каждому, кто за чем-нибудь к нам в лазарет приходили. Как и ты.

– Как и… что?

Олиша насупила брови.

– Ты же их раздавала, да?

Кива медленно покачала головой. Внутри нее кольцами сворачивался ужас.

Олиша нахмурилась еще сильнее.

– А следовало бы, дорогая моя! Когда по тюрьме ходит такая болезнь, любая помощь будет не лишней. Аллергией на родиолу страдают не все. Уж ты-то первая должна была впихивать это в глотки пациентам. Только не в больных – мы пробовали, им только хуже становится. Но сюда приходят и люди с ранами, с простудами и… и… и здоровые тоже! Мы им иммуностимуляторы и раздавали, чтобы подарить хоть какой-то шанс. И тебе тоже следовало, – Олиша поджала губы. – Ты меня разочаровала, Кива.

Но Кива уже не слушала. Вместо этого в ее голове звучал вчерашний крик Кресты: «Да любой, кто приходит к тебе в лазарет с малейшей болячкой, тут же заболевает! Как ты это объяснишь, лекарь?»