– Вот так, пусть выходит. Я с тобой.

От боли и холода Кива не соображала. Ее трясло, она не чувствовала рук и ног, грудная клетка и голова разрывались от боли, легкие и горло горели огнем, ребра саднило.

– Я с тобой, – повторил голос, и Кива наконец узнала его, узнала державшие ее руки.

– Дж-Дж-Джарен? – хотела выговорить она, но губы ее не слушались.

– Я здесь, – он прижал ее крепче к себе. – Ты жива. Жива.

Он повторял это, как молитву, словно сам тому не верил.

Сердце в грудной клетке Кивы стучало как бешеное. Как близка она была к смерти? Обязана ли она Джарену жизнью?

Но потом ей на ум пришли другие вопросы. Почему она сидит в объятиях Джарена? Где Рук? Наари? Остальные надзиратели?

Она с трудом медленно раскрыла глаза – холод, боль и изнурение овладели ее телом. Но когда Кива увидела, где она – они — находятся, новый прилив адреналина заставил ее вздрогнуть.

– Что…

Закончить предложение Кива не смогла. Она не верила своим глазам.

Они все еще находились в карьере.

Под водой.

Валун по-прежнему был привязан к Кивиной лодыжке.

Но… они дышали. Говорили. Не тонули.

Со всех сторон их окружал карман – огромный пузырь размером с человеческий рост. Воздух в пузырь поступал по воздушной трубке, тянущейся над их головами наверх, скорее всего на поверхность.

– Что за…

– Я все объясню, – быстро перебил ее Джарен. – Но сперва нам нужно тебя согреть. А не то впадешь в шок.

Кива не впадет в шок. Она и так уже находилась в шоковом состоянии.

И этот шок только возрос, когда Джарен прижал ее ближе и вокруг них вдруг заплясало пламя.

Тепло, блаженное тепло просочилось в кости Кивы, растапливая ее изнутри.

Она застонала и вцепилась в рубаху Джарена. Тепло его тела и не дающий дыма огонь вернули чувствительность ее рукам, прогнали ледяное небытие.

Но хотя физическая агония отступила, разум Кивы тонул в кошмаре.

– Я н-не понимаю, – прошептала она, все еще дрожа, пусть уже и не так сильно. Она отпустила промокшую рубаху Джарена и отстранилась взглянуть на него.

Однако по его лицу было невозможно сказать, что он чувствует. Вину, страх, обреченность… Все вместе, но крылось в его чертах и что-то еще.

– Я не понимаю, – повторила Кива, оглядывая Джарена, огонь, воздушный карман, темную воду за ним.

– Нет, понимаешь, – тихо ответил он.

Кива покачала головой. Затем покачала еще раз, разбрызгивая капли с мокрых волос.

– Нет, – упрямо отрицала она. – Это же невозможно.

Теперь она дрожала не от холода.

Теперь она дрожала от чего-то совершенно иного.

– Я не мог дать тебе умереть, Кива, – прошептал Джарен, все еще обнимая дрожащую Киву. – Ты пробыла под водой слишком долго. Ты… – Он запнулся. – Когда я до тебя добрался, ты уже не дышала. Мне пришлось возвращать тебя к жизни.

Кива видела, что он говорит правду – и не только по его испуганному взгляду. Она чувствовала это по трепету в своей груди, легких, сердце.

Он вернул ее к жизни.

Но волновало ее это не это.

Их окружал огонь. И воздух. Посреди толщи воды.

Кива облизнула губы:

– Принцесса… принцесса тоже подарила тебе амулет?

Джарен медленно покачал головой.

– Принц? – хриплым шепотом предположила Кива.

Джарен закрыл глаза и снова покачал головой. Таким же хриплым шепотом он ответил:

– Нет.

Одного слова хватило, чтобы Кива все осознала.

У Джарена не было амулета.

Ему не нужен был амулет.

Потому что он мог управлять стихиями.

Ей вспомнился их разговор несколько недель назад, когда Джарен говорил о тех, кому подвластна магия: «Я слышал, что встречаются аномалии. Что среди обычных людей рождаются те, кто владеет магией, прямо как в древние времена».

Аномалия.

Джарен был аномалией.

Поверить невозможно.

– Как…

Джарен выругался, прервавая ее, и задрал голову вверх.

– Время на исходе. – Он встал и поднял Киву за собой. Воздушный карман мигом расширился. – Я очень хотел бы все тебе объяснить, и клянусь, объясню. Но сейчас пообещай никому не рассказывать о том, что тут произошло. Все видели, как я прыгнул с обрыва, но мы слишком глубоко, чтобы они разглядели что-нибудь еще. Никто не должен знать, что я владею магией. Об этом известно только Наари.

– Наари все знает? – ахнула Кива. К сожалению, ее мозг восстанавливался не так быстро, как хотелось бы, и каждое новое открытие давалось ей с трудом.

– Пообещай мне, Кива, – поторопил ее Джарен. – Ты не должна никому говорить о том, кто я. Понимаешь?

Но Кива не успела ничего ему пообещать, потому что веревка у нее на лодыжке натянулась.

– Быстро, вдохни! – велел Джарен, прежде чем развеять защищавшую их магию, чем бы она ни была.

В то же мгновение Киву и крепко державшего ее Джарена вновь окружила ледяная вода, но в этот раз их тянуло наверх, к поверхности и на воздух.

Их поднимали так долго, что к тому времени, как Киву перетянули через край утеса, она уже снова дрожала и кашляла. Ей даже не пришлось притворяться, будто ей тяжело дышать, так как легкие искренне возмущались тем, что их вновь лишили кислорода. Джарен, отплевываясь, распластался рядом с ней. Кожа у него посинела от холода, и Кива подозревала, что она выглядит не лучше.

– На ноги, – раздался грубый приказ.

Киву подхватили сзади за рубаху и потащили вперед, пока она не нашла опору. Ноги едва ее держали, но здравый смысл подсказывал: сейчас произойдет нечто страшное.

– Я тебя предупреждал. – Перед ней показался Рук. В его взгляде было ни капли облегчения. Скорее в нем читалось разочарование, будто он надеялся, что наконец-то избавился от Кивы.

Надзиратель, поднявший ее на ноги, держался позади и так крепко сжимал в кулаке ворот ее рубахи, что каждый вдох Кивы сопровождал хрип. Ее замерзшее тело дрожало как в лихорадке. Она бросила взгляд на Джарена и с ужасом обнаружила, что того держит Мясник.

– Я тебя предупреждал, – повторил Рук. Его мрачное лицо заволокли тучи гнева. Он переводил взгляд то на Киву, то на Джарена. – Или я неясно выразился, когда сказал, что не позволю никому вмешиваться в твои Ордалии?

Кива попыталась кивнуть, но вместо этого только закашлялась.

– Она не виновата, – сквозь собственный кашель провозгласил Джарен. – Я сам за ней прыгнул.