Неожиданно последний из группы трех черных джипов, летящих по встречной полосе, резко затормозил и начал крутой разворот. Следом заскрипели шинами по асфальту две другие машины, юзом вписываясь в широкую дугу поворота.

– Федор, крепко цепляйся за ремень. – Недоброе предчувствие толкнулось в районе живота, заставляя вжимать педаль газа в пол.

Позади тоже добавили скорости – еще несколько секунд назад они смотрелись крошечными точками, неуклюже виляя по дороге после резкой смены направления, но сейчас расстояние явно сократилось. Успеем добраться до города? Я с тревогой посмотрел на посмурневшего Федора, внимательно наблюдавшего за погоней в правое зеркало. А если они станут стрелять?

Приняв решение, после очередного поворота пересек встречную и прижался к обочине с другой стороны дороги. Так себе маневр – преследователи хоть и проскочили мимо, но быстро разобрались и вновь разворачивались в пятистах метрах от нас.

– Ты ведь сможешь нас защитить? – с надеждой спросил Федор, до белых пальцев сжимая ремешок.

Раскрыв ладонь, я поднял на ней ярко сияющую звездочку и, одновременно любуясь ею, прислушался к себе.

– Смогу ли? А мне и самому любопытно, – подмигнул брату.

Мелко подрагивала секундная стрелка, не в силах преодолеть тяжелый металлический штырь, воткнутый прямо в циферблат массивных напольных часов. Там, внутри корпуса из красного дерева, под напором тугой пружины еле заметно дрожал весь механизм, ожидая нового такта маленькой шестеренки. Но его не происходило – оттого замерла минутная стрелка и уснула часовая.

Когда-то прадед прадеда хозяина этого места, разозлившись на слуг, подтаскивающих новые проблемы раньше, чем успевал разобраться со старыми, постановил времени остановиться, а когда оно не послушалось, впервые остановил механизм своей рукой и, как полагается легендарным родичам, в единую секунду разрешил все трудности.

Хотя, поговаривают, попросту метнул кинжал в часы, желая хотя бы на минуту отдохнуть от дел. Еще говорят, что метнул не в часы, а в вороватого управляющего, а тот увернулся. Но в красивых историях про предков и традиции мало места для вороватых управляющих и много для пафоса и красивых свершений.

Проблем с тех пор вряд ли стало меньше. Вот и сейчас, через две сотни лет от зарождения традиции, на уголке стола замерла объемная папка с шелковым тиснением – желтая, а значит требующая оперативного рассмотрения. Но время замерло, так зачем торопиться?

Замерло оно у всех – хитрый механизм приостанавливал отсчет времени всех часов во дворце – дед прадеда хозяина этого места высоко оценил отцову задумку, а также был достаточно талантлив для ее осуществления. А с некоторых пор пауза коснулась и электроники – собственные производства легко обеспечили соблюдение традиции в телефонах и наручных часах, обеспечивая вневременье целого дворца. Иначе какая это традиция, если ее позволено нарушать?

Увы, скоро часы пойдут снова, продолжая отсчитывать секунды, минуты и часы, синхронизируясь с мировым временем после того, как механизм будет запущен. Ну а пока времени нет. Проблемы замерли у границы будущего, не в силах скользнуть в настоящее.

В душе князя царило удивительное состояние внутренней тишины, которое совсем не хотелось терять, особенно после тяжелого и выматывающего дела. Правда, непосвященным оно наверняка покажется пустячным и несерьезным, но каждый, кто хоть раз делал подарки любимой дочери, знает, какой это тяжелый труд. Ведь за волной радости от встречи, за вихрем счастья от коробок с подарками наступает время примерки всего надаренного и демонстрации нарядов любимому отцу – и попробуй только увильнуть!

Правда, на втором часу князь увильнуть все же попытался, сославшись на крайне важные клановые дела, не требующие отлагательств, а верный Амир тут же уложил желтую папку на стол, с видом таинственным и хмурым. Не помогло – Ксения прибегла к механизму остановки времени, впервые за последние три десятилетия. В прошлый раз вроде как была очередная война…

В общем, наряды все-таки досмотрели, а князь дал себе страшную клятву не дарить больше трех платьев за раз. Дочь скрылась обсуждать подарки с подругой, ее отец встал запустить время снова… А потом подумал и решил побаловать себя еще десятком минут отпуска, на пару с верным другом. Разговаривать о серьезных вещах не хотелось вовсе. Разве о чем-нибудь приятном.

– Как успехи моей дочери? – еще раз полюбовавшись на клин в часовом циферблате, поинтересовался князь.

– Весьма, – качнул головой Амир, с удовольствием откинувшись на спинку кресла. – Легко учить, когда ученик знает, что должно привести к ошибке, а что будет правильным.

– Как это выглядит? – заинтересовался князь.

– Стоит, прикрыв глаза. Иногда около часа, иногда за целый день не совершив ни единой попытки. Но затем – все с первого раза.

– Это, разумеется, хорошо, – медленно произнес мужчина во главе стола, – однако тело не будет поспевать за разумом.

– Зато ее палата в медблоке пуста, к счастью, – пожал плечами Амир, – ошибка на ранге «учитель» слишком дорого обходится.

– На каком ранге?! – не веря, переспросил князь, не пытаясь задавить эмоции гордости и счастья.

– А ты думал! – довольно хмыкнул названый брат. – До «ветерана» я все эти ведьмовские штучки запрещал. Там если и сломается, то рука какая-нибудь или нога… – фыркнул Амир небрежно. – Целителям дела на пару дней. Ой, да не сверли меня гневным взглядом! Боль надо ощутить до того, как приносить ее кому-то еще.

– Она все-таки девчонка мелкая, – проворчал князь, будто самого в детстве не тащили беспамятным с полигона.

– Вы там у себя уже решите – оружие она или девчонка, – посмурнел Амир. – Если оружие – то оно должно уметь себя защитить. Или умереть до того, как попасть в чужие руки. Если твоя дочь – то какого, извини меня, беса…

– Все, успокоились, – примирительно поднял руки князь. – А ее подруга? Тай… как ее там?

– Тай Лин, – побуравив друга взглядом, все-таки успокоился названый брат. – Великолепный потенциал. А с Ксюшиными советами так вообще… Мы, выходит, учим ее вместе. Твоя дочь останавливает ее, когда она намеревается совершить глупость и снести половину полигона вместе с нами.

– Выяснили, откуда нам такое чудо?

Рейс в Китай оказался на диво удачен, хотя и не принес богатых трофеев или политических обещаний. Всего один ребенок – сверстница дочери, та самая увиденная ею в пророчестве. Но зато потенциал девчонки окупал все неудобства – уж слишком была редка сильная кровь, очень неохотно отпускали из семей генетически ценный материал, планируя браки и се́мьи на столетия вперед, чтобы не выродиться.

Разумеется, планам мешали войны, политические союзы и опала, кровь могла разбавиться браками с неодаренными, дар запросто исчезал и появлялся через поколения. Некоторые ветки браковались вчистую, а за наследниками уничтоженных семей охотились, желая получить их Силу Крови… Но это все – удел евгеников клана, скучная и черствая работа по сводничеству, о которой старались не вспоминать. Потому что как-то неприятно осознавать, что любимая супруга, случайно встреченная, обретенная и хранимая, – результат работы целого отдела, трудящегося над тем, чтобы записи столетней давности о сватовстве превратились в настоящую любовь, потому как эмоциональная привязка благотворно влияла на потенциал силы потомства. Это уже потом, когда надо будет превратить «любимую» жену в просто «первую», упертому мужу продемонстрируют не особо приятную правду в фотографиях и видеозаписях… В общем, не любят генетиков.