– Его, я так понимаю, разнесло в клочья, раз сработал датчик движения? – уточнил Картамышев.

– В том-то и дело, что нет, – радостно усмехнулся Толстолобов, довольный тем, что начальник вильнул на стандартную тропку, когда дело обстояло иначе. – Было выяснено, что в квартире прописан некто Юрий Якушев. Труп на месте взрыва пока опознать не удалось. Специалисты сказали, что датчик действительно сработал. Но это точно не хозяин квартиры.

– Ну а хозяин-то квартиры где? Он ее сдавал кому-то, что ли? – нетерпеливо перебил подчиненного Картамышев, который не улавливал связи между грузинской сходкой и этим взрывом.

– Хозяина квартиры мне удалось найти живым и здоровым, – победоносно улыбнулся Толстолобов, чувствуя себя на вершине успеха. – Вот тут-то и начинается самое интересное. Я навел справки и выяснил, что когда-то Юрий Якушев достаточно успешно служил в ГРУ. Потом ушел по собственному желанию, в настоящее время нигде не работает. Месяц назад его объявили в международный розыск. Распространение наркотиков, что, кстати, очень сомнительно. Наркотиками он никогда не баловался и в распространении замечен не был. Судя по всему, с ним очень хотели разделаться. Кто? Неизвестно.

– И ты хочешь сказать, – снова вмешался Картамышев, – что охота за ним продолжается?

– Вполне вероятно. Тут надо сказать, что, – Николай Толстолобов сделал интригующую паузу и кашлянул, – парень недавно всплыл в Грузии.

– Это неудивительно, – кивнул Картамышев. – Как человек опытный, он понимал, что ему нужно сбежать подальше, хотя бы на время.

– Удивительно другое. Он сам пришел в Посольство Российской Федерации и сдался властям с единственным требованием эвакуировать детей, которые были вместе с ним.

– Какие еще дети? Он женат?

– Нет. Я пробил и эту информацию. Он холост. Эти дети учились в школе, на которую было совершено нападение. И, как ни странно, это внезапное нападение с треском провалилось. Из мирного населения погибли только вахтер и учитель русской литературы. Но почему-то вся школа залита кровью, и там обнаружили немало трупов в униформе. По этому вопросу я консультировался с нашими грузинскими коллегами и выяснил, что на школу напали сами грузины.

– Что за дурдом! – вздохнул Картамышев и поднялся из-за стола. – Мозги уже плавятся. Ничего не понимаю. Подожди, Николай, не торопись объяснять дальше. Для лучшего понимания у меня есть испытанное средство.

Толстолобов молча ждал, пока директор ФСБ откупорит бутылку хорошего греческого коньяка и разольет по бокалам.

– Не стесняйся.

– Сегодня же рабочий день, – неуверенно возразил Толстолобов.

– Пей, пей, – успокоил его Картамышев. – Ты уже основную работу проделал, так что можно и пригубить.

Выпив коньяка и почувствовав на себе вопросительный взгляд Картамышева, Толстолобов продолжил, вспомнив, что позабыл сказать кое-что важное.

– На минутку вернемся к взрыву. При опросе жильцов ближайших подъездов было выяснено, что до взрыва во дворе торчали два автомобиля. Оба черного цвета, наглухо затонированные. Машины пробили по базам, и тут выяснилось, что это двойники.

– Что значит «двойники»? – не понял Картамышев, потянувшись в карман пиджака за портсигаром.

– Все было тщательно продумано, – убежденно сказал Толстолобов. – Преступники нашли аналогичные машины и просто сняли с них номерные знаки, поставив на свои авто. Один из автомобилей принадлежит коммерсанту, владельцу нескольких продуктовых магазинов, второй – дочке влиятельного папаши, московского депутата. Мы их допросили, и стало понятно, что они тут совершенно ни при чем. И все, след потерялся. Ищи-свищи в чистом поле.

Картамышев щелкнул зажигалкой и закурил. Он снова поднялся из-за стола и на этот раз, вместо того чтобы подлить коньяка, прошелся по кабинету.

– Продолжай, продолжай.

– Убитый учитель литературы оказался бывшим сослуживцем Якушева Алексеем Сазоновым. Те же, кто напал на школу, – члены организованной преступной группировки. Семейство Гогнадзе. События развивались приблизительно так. Якушев прилетел в Тбилиси в гости к другу, и тут началась эта заварушка, в которой он принял самое непосредственное участие. Иначе зачем ему было вести учеников Сазонова в российское посольство? Никаких документов у него при себе не было, и он спас этих детей ценой своей свободы, сдавшись властям.

– То есть ты хочешь сказать, что семейство Гогнадзе теперь жаждет поквитаться с Якушевым? – постепенно пазлы в голове Картамышева начали складываться в единую осмысленную картину.

– Именно так. Есть все основания предполагать, что взрыв организовали именно Гогнадзе, учитывая тот факт, что пару дней назад прошли похороны Малхаза Гогнадзе, который умер не от передозировки наркотиков или алкоголя, а от пули.

– Где сейчас находится этот Якушев? Срочно тащи его сюда!

– Сейчас он находится в следственном изоляторе МВД, – пояснил Толстолобов. – Оттуда вытащить Якушева сможете только вы.

– Хорошо. Я займусь этим, – Картамышев затянулся в последний раз сигаретой и притушил окурок в пепельнице. – У тебя все?

– Еще нет, – с вежливой улыбкой помотал головой Толстолобов. Он хотел насладиться своим триумфом сполна. – Один наш информатор бесследно исчез. Второй скончался у себя в квартире. Врачи говорят, что сердце не выдержало, но я в это не верю. Скорее всего, использовали сильнодействующий яд, который не оставляет следов в организме.

– Объяснись, – нахмурил брови Картамышев. – Это что за новости? Тебя что, не учили правилам агентурной работы? Это какие информаторы?

– Марина. Она собирала информацию на Чалова и неожиданно перестала выходить на связь…

– Как же ты не усмотрел! – Картамышев снова потянулся за сигаретой. Такое случалось с ним всякий раз, когда он начинал нервничать. – Почему вы не вели ее с утра до вечера каждый день? Это ведь такое перспективное направление! Мы уже копаем тут два года, наконец вышли на отчетливый след, и на тебе!

– Анатолий Вениаминович, – покраснев, начал оправдываться Толстолобов, – но вы же сами говорили, что информатор есть информатор и организовывать за каждым круглосуточное наблюдение слишком накладно. Тем более эта Марина, как я и предполагал, была себе на уме. У меня есть веские основания предполагать, что она работала и на Чалова.

– Ясно, – угрюмо отозвался Картамышев, подойдя к окну. – Ее можно считать трупом. И всю работу по Чалову похеренной.

– Не совсем так, – мягко возразил Толстолобов. – Мне удалось подменить документы. Она забрала из банковской ячейки макулатуру.

– Значит, мозги у тебя все-таки есть, – оживился директор ФСБ. – Что со вторым?

– Второй – Бобриков. Прослушкой установлено, что у него была в гостях Марина. Она его и убила. Хотела добраться до документов. Еще умер непосредственный начальник Бобрикова, банкир, у которого Марина работала секретарем-референтом.