А есть ведь еще и свитки… Очень часто исписанные листы подклеиваются снизу к исписанным ранее, по 5, по 10 и даже по 20 листов. Свиток туго сворачивают, и дьяки даже носят на боку специальные пеналы для свитков. При том, что «писцовые книги» есть во всех приказах — ведь форма книги удобнее, чем свиток, свитки употребляются для записи царских указов, постановлений приказного начальства, приказов военачальников — для всех текстов, которые будут не только читать, но и слушать. Ведь больше 99 % мужского населения страны неграмотно, женское неграмотно практически поголовно, и узнать о постановлениях начальства люди могут только из выкриков глашатаев.

Наверное, это было очень красочное, торжественное зрелище: целая процессия дьяков и подьячих, которые поднимаются на Лобное место для оглашения царского указа. На каждом из «государевых людей» кафтан, шапка, штаны, кушак, рубаха разного и притом яркого цвета. На боку, прицепленные к кушаку, чернильница, наглухо заткнутая плотно притертой пробкой, пенал с запасными перьями, второй пенал со свитками — оглашаемыми текстами. За голенищем — остро отточенный нож: не против супостатов, а опять же для сугубо мирных целей — в первую очередь для подрезания перьев.

У писцов и подьячих перья торчат еще и за ухом — если надо будет что-то записать, чтобы не было далеко лезть. По этой детали, торчащему за ухом перу, можно уверенно судить о ранге «приказного» — те, кто чином повыше, перьев за ухом не носят. В прекрасном романе Ч. П. Сноу «Коридоры власти» (само название стало нарицательным) описывается, что опытный человек сразу же отличал «простого клерка» от джентльмена-начальника: у клерка из нагрудного кармана должна торчать ручка — вдруг придется что-то записать. А у джентльмена там никак не может быть ручки, там торчит уголок белоснежного носового платка — ведь джентльмен сам не записывает, он позовет того, кто должен записать все необходимое.

…Так и на Руси XVII века сразу ясен был ранг того, кто шествует оглашать царскую волю, разворачивать свиток и «орать во всю Ивановскую».

Свитки хранили на полках, в хранилищах. Менее важные — без пеналов, но вообще-то старались прикрыть даже их. А уж важные документы — обязательно в пеналах, потому что во всех хранилищах непременно водились мыши. Клей, которым склеивались листы, делался из кости, вываривался из коровьих жил и для мышей, как видно, представлял немалую ценность. Мыши рукописи грызли, и от них свитки надо было спасать.

В пеналы с каким-то «делом» могли складывать все доносы, доклады и «пыточные речи» по этому делу. Складывали как есть, с бурыми пятнами крови и с записями типа: «А после встряски бормотнул невнятно, костями хрустел да затих», или «под кнутом орала „ох деточки мои“, потом задергалась и стихла». XVII век, простота нравов; жестокость, которую никто и не думает прятать.

Это совершенно подлинная история, когда студентка, проходящая практику в архиве, с диким криком отбросила свиток, а сама упала в обморок: из развернутого ею свитка вывалился коричневый, скрюченный, сухой и страшный человеческий палец. Это оказалось дело двух подравшихся на посту стрельцов. Подрались они, и первый второму откусил нос. Нет, это я не шучу! Я вполне серьезно рассказываю историю, тоже ведь характеризующую нравы. Итак, один другому откусил нос. А другой первому тогда оторвал палец, причем большой палец на правой руке.

Следователи «ругмя ругали» обоих, напирая на то, что дураки-стрельцы теперь «в службу стали негожи» и нанесли тем самым ущерб казне и царю. Но как ни ругай, а пальцы и носы от ругани приказных как-то не отрастают, и стрельцов отправили на окраины страны, в дальние гарнизоны — пусть дослуживают как есть, без носа и без пальца. А в свиток с делом аккуратно вложили «вещественные доказательства» — откушенный нос и оторванный палец.

Я так подробно рассказал о языке и письме, так сказать, о средствах коммуникации, потому что на этом примере особенно видно — на Руси XVII века мы оказались бы иноземцами… а то и инопланетянами.

ОДЕЖДА

Но так же непривычны и все остальные стороны московитского быта. Вроде бы уж одежда понятна — она почти такая же, как у нас сейчас. Но только «вроде бы». Рубашка? Но это слово употребляется в основном для обозначения мужской рубашки, у которой есть застежки — завязки или пуговицы. Длинная, до бедер, рубашка, которую надевают через голову, — это «сорочка», как и женская рубашка до пят. Сорочки красивые, украшены вышивкой, разноцветные.

Куртка? Но человек XVII века скажет, что это зипун, а слово «куртка» ему как-то и не очень понятно… Да и надевается зипун в основном под кафтан, и сравнить его можно скорее с жилетом, нежели с пиджаком.

Кофта?! Но это слово пришло из тюркского мира и означало исключительно мужское одеяние. Женская кофта — плотно облегающая тело, без рукавов или с короткими рукавами — это душегрея.

Точно так же и шаровары — это чисто мужская одежда, и пройдет очень много времени, пока дамы на Руси, выходя в лес или в поле, станут надевать ее под юбки — для тепла и для защиты от комаров и от веток.

Штаны? Это слово обозначает верхнюю нарядную одежду, очень часто красиво расшитую мехом, утепленную. А не вообще всякие «штаны», как сегодня.

Из глубин памяти всплывает уж точно древнерусское слово «порты»… но прошли времена, когда это слово обозначало вообще всякую одежду. Теперь это — нижнее белье, причем исключительно мужское. Женщины не носят ничего подобного.

Сарафан?! (Еще одно спасительное слово). Но и тут неувязка… До XVII века сарафаном называлась вовсе не женская, а мужская распашная одежда, которая застегивалась спереди. Только в XVII столетии сарафан становится исключительно женской одеждой.

Дома женщины ходят в одеяниях, которые нам показались бы очень знакомыми — мы теперь их называем халатами. Но тюркское, татарское слово «халат» и тогда, и вплоть до XIX века относилось только к мужскому халату, который не застегивается спереди на пуговицы, а запахивается и завязывается пояском. Женская одежда — это летник. Много позже на Русь придет французское слово «капот», а его, ныне полузабытое, вытеснит «халат». Но произойдет это, когда на женскую одежду перенесут это тюркское слово. Ведь если мужчины ходят дома в халате (или накидывают его поверх рубашки и штанов), то почему его нельзя применить к женской одежде, в которой тоже ходят дома?

Еще одно нововведение XVII века — юбка. Вот она точно такая же, как в наше время. Но носят юбку по большей части в городах, и шьют ее из парадных торжественных тканей: ведь юбка — одежда преимущественно «для выхода».

Вот еще знакомое слово — «кафтан». Его человек XVII века понял бы сразу, но наверняка попросил бы уточнить, какой именно кафтан вы имели в виду: русский? Турский (то есть турецкий)? Венгерский? Польский?

Турский кафтан шился свободным, с длинными рукавами, застегивался только у шеи.

Русский кафтан кроился «в талию», и сзади образовывались фалды, почти как у фрака.

Венгерский и польский различались покроем рукавов, нашивками и украшениями.

В прохладную погоду и мужчины, и женщины надевали однорядку — шилась она без подкладки, «в один ряд», откуда и название. Широкая распашная одежда с откидными рукавами и с проймами для рук имела специальные отверстия для рук у пройм. Получалось, что носить однорядку можно и с рукавами, и без рукавов — удобно, особенно в континентальном климате, где погода очень часто неустойчива.