Никто из них не хотел первым сообщать ей, что теперь имя Дэна было занесено в список «Пропавшие без вести, предположительно погибшие». Сотрудник отдела розыска предложил им прекратить поиски, которые продолжались только благодаря деньгам и людям из «Харпер майнинг». Что же касалось Сары и Денниса, они уже давно смирились с потерей Дэна. Но как сообщить об этом Стефани?!

Каждый раз, когда они приходили к ней в палату рано утром или вечером перед сном, она встречала их одним и тем же вопросом: «Что нового?» Если они уходили перекусить или выпить чашку кофе, она поворачивала голову к двери, ожидая их возвращения, и тот же вопрос был написан на ее взволнованном лице. Но однажды вечером, когда дети зашли к Стефани пожелать доброй ночи, они не услышали этого вопроса. Она лежала с закрытыми глазами и тихо и безнадежно плакала. Стефани не взглянула на них и не заговорила с ними, и стало ясно, что наконец она осознала, что Дэна больше нет. После безуспешных попыток утешить ее они на цыпочках вышли из палаты.

— Когда-то она должна была взглянуть в лицо фактам, Сэсс, — произнес Деннис, возвращаясь домой мягкой теплой ночью.

— Я знаю, но это так тяжело для нее. Сейчас ее единственное утешение — воспоминания о тех нескольких последних днях, которые они провели вместе. Мама без конца говорит об этом. Похоже, что у них действительно все наладилось.

— Но вопрос в том, что делать теперь?

— Мы не можем ускорять события. Ее пока еще нельзя забирать домой.

— Я о другом, Сэсс. Я говорю о компании.

Сара вздохнула:

— Да, действительно. Она еще не знает, что произошло в «Харпер майнинг», это заседание, вотум недоверия и…

— …и в результате Сандерс получает президентское кресло, — мрачно закончил Деннис. — А она потеряла место. Только никто не сказал ей об этом.

— Мы осторожно сообщим ей, когда состояние ее здоровья не будет вызывать опасений, — сказала Сара упавшим голосом.

— Может быть, все не так уж плохо, как ты думаешь, — медленно произнес Деннис. — Я не очень-то уверен, что это сильно обеспокоит ее. Ведь, когда она пришла в себя, она больше всего говорила о Дэне и об их супружестве.

— Но ведь, Деннис, — горячо возразила Сара, — она должна беспокоиться о чем-нибудь. А если она не захочет, мы должны заставить ее. Со смертью Дэна у нее осталась только эта компания. И ничего больше, не так ли?

Они подошли к бунгало Сары.

— Да, вопрос! — заметил Деннис, обдумывая сложившуюся ситуацию. — И мне нечего ответить. Я иду спать. Я очень устал. Мы поговорим об этом завтра. Доброй ночи, Сэсс.

— Доброй ночи.

Сара печально направилась к двери. Она прекрасно понимала, что ей самой придется многое решать. Деннис, конечно, рад помочь, но на него плохая надежда. Она чувствовала себя очень одинокой.

Сара увидела свет внутри бунгало. Наверное, забыла его выключить, когда уходила. Она устало перешагнула порог гостиной и тут же услышала голос:

— Пожалуйста, не сердись, Сара, за то, что я здесь. Я просто не мог не приехать.

Оливия хорошо знала, как добраться до квартиры Стюартов. Она шла, бережно, как ребенка, прижимая к груди большой конверт из манильской бумаги. «Посмотрим, что скажет Джилли! Она увидит, чего стоит Оливия, если у нее есть хотя бы полшанса».

Джилли открыла дверь, и выражение ее лица было неприветливо.

— По крайней мере, на этот раз ты не опоздала, — начала она раздраженно. — Полагаю, что ты пришла сказать, что у тебя ничего нет.

Она прошла в гостиную и указала Оливии на кресло.

— Даже если ты нашла доказательство, я не могу его использовать, — недовольно продолжала она. — Ведь после всего этого мелодраматического спасения Стефани опять героиня дня. Теперь никто не станет и слушать историю о незаконнорожденном младенце, появившемся на свет четверть века назад и недолго пребывавшем на нем.

Оливия сидела тихо-тихо, ничего не отвечая Джилли. Но глаза ее сияли, а во всем облике чувствовалось едва сдерживаемое торжество. Наконец Джилли отвлеклась от своих мыслей, высказываемых вслух достаточно пространно, и небрежно спросила:

— Ну, что там у тебя?

— Ты была абсолютно права насчет ребенка.

— А ты что, не поверила мне? — раздраженно спросила Джилли.

— Вся эта история казалась притянутой за уши. Однако я нашла доказательство того, что ты хотела. Это оказалось нелегко. Ее отец… ваш отец… сделал все возможное, чтобы все скрыть.

Она извлекла из конверта копию свидетельства о рождении, а затем другой документ, удостоверяющий тот факт, что ребенок был перерегистрирован на чужое имя.

Джилли с интересом просмотрела оба документа.

— Хотела бы я знать, что он намеревался сделать с младенцем. Впрочем, это неважно, да? Бедное нагуленное дитя! Цыпленок, вылупившийся сегодня и ощипанный назавтра, — вот и вся его жизнь.

— Не совсем так.

Нотка возбуждения в голосе Оливии привлекла внимание Джилли, и она внимательно посмотрела на нее. Та широко улыбалась, ее бледное лицо раскраснелось, и было ясно, что Оливия упивается этой минутой. Она снова полезла в свой конверт.

— Тебе должно это понравиться, Джилли, — сказала она. — Все твои затраты, все деньги, которые ты посылала мне, окупаются до последнего пенни. А что, если я скажу тебе, что этот ребенок не отдал богу душу, как говорил Макс? Сын Стефани не умер. Напротив, он очень даже жив!

Биллу казалось, что удивить его больше ничем нельзя — столько ему выпало увидеть и услышать за последние несколько недель, которые заставили его свыкнуться с тем, с чем большинство людей не могут примириться всю жизнь. Но подобного абсурда он не мог себе представить: в его кабинете сидела эта чертовски наглая Джилли Стюарт и хладнокровно требовала, чтобы ее сделали боссом «Тары»! Он был так потрясен, что не знал, с чего начать разговор.

— Почему ты так уверена, что справишься с этим делом?

— Я просто знаю, что справлюсь, — она самоуверенно улыбнулась. — Тебе остается только дать мне шанс.

— А разве «Таре» нужен новый босс? Джоанна прекрасно ведет дела, а теперь уже и Стефани скоро возвратится и вновь возглавит предприятие.

— Стефани еще долго не встанет на ноги. А пока она не поправилась, ей нужна сильная поддержка. Я ее старый друг, к тому же ее сестра, а как раз сейчас ей требуются люди, которые могут помочь ей и на которых она может положиться.

На лице Билла было написано презрение, когда он взглянул на нее:

— Ты в самом деле причисляешь себя к таким людям, Джилли?

Джилли наклонилась вперед и одарила Билла очаровательной улыбкой:

— Я надеялась, что ты, Билл, поддержишь меня, зная, как ты относишься к воцарению Джейка Сандерса в «Харпере».