— И я тоже, — поддакнул Гринтаро.

— Но здесь же явно теплее, чем на Центральной Линии, — упрямо сказал Манта. Не вообразил же он это, в самом деле? — Правильно?

— Если ты так считаешь, — раздраженно заметил Гринтаро. — Послушай, это просто нелепо. Виркани?

— Наверно, — со странным оттенком неохоты откликнулась та. — Да, согласна.

Манта состроил гримасу. Пока что его теория не подтверждалась. Либо потепление объяснялось не присутствием поблизости звездолета, а чем-то еще, либо эти двое были прекрасными актерами.

А может, ему и впрямь все только казалось.

— Хорошо. Ты наелся, Производитель? — спросил Гринтаро.

— Да, — ответил Манта. — Пошли.

— Не стоит торопиться только потому, что Гринтаро невтерпеж, — посоветовала ему Виркани. — Если ты не наелся, так и скажи.

— Нет, все в порядке.

— Потому что мы теперь не скоро сможем поесть, — объяснила она. — Я хочу быть уверена, что ты сыт.

— Да сыт я, сыт. — Манта с сомнением посмотрел на нее. Сначала она интересуется, нравится ли ему вкус пищи, теперь расспрашивает, наелся ли он как следует. Его собственная мать не проявляла такой заботы. — Действительно. Я съел достаточно.

— Ну и хорошо, — странно напряженным тоном сказала она.

Заработала плавниками и поплыла вверх, оказавшись над ним. Манта откусил последний кусок клофтиса…

И едва не задохнулся, когда, со свистом выпустив из плавательных пузырей воздух, она обрушилась прямо на него.

— Эй! — завопил он, чуть не задохнувшись, когда последний кусок растения проскочил не в то горло. — Что ты делаешь?

— Мне очень жаль, Манта. — Голос Виркани звучал глухо, а сама она продолжала всей своей массой давить на него, погружаясь вместе с ним в глубину атмосферы. — Правда, жаль.

— Хватит, это вовсе не смешно, — запротестовал Манта, извиваясь из стороны в сторону и пытаясь выбраться из-под нее.

Припомнилось, как когда-то Белтренини проделала тот же самый трюк.

Но Белтренини просто забавлялась, а тут… В голосе Виркани звучала мрачная решимость, и в душе Манты вспыхнул страх. Он заерзал сильнее…

— Не вертись. — Гринтаро пихнул его плавником в бок, чтобы тот не рыпался. Он опускался рядом с ними, помогая удерживать Манту на месте, в пустом пространстве между животом Виркани и ее плавниками. — Тебе же хуже будет.

— Что значит — «мне хуже будет»? — Нет, это не путешествие с Белтренини, это что-то совсем другое. Глубина, но что? — Пожалуйста, перестаньте. Что происходит?

Никакого ответа. Только тяжесть навалившегося на него тела Виркани и жесткий нажим плавника Гринтаро.

Они миновали нижнюю часть Уровня Четыре и углубились в Уровень Пять. Манта продолжал извиваться, однако чем ниже они опускались, тем меньше толку было от его попыток.

Пришлось на ходу перестроиться, и сознательным усилием воли он заставил свои мышцы расслабиться. Что бы ни затевали Гринтаро и Виркани, лучше поберечь силы и подождать удобного момента. По размерам каждый из них почти втрое превосходил его, и эта разница была не столь велика, как в случае с Белтренини.

И конечно, они не могли опуститься так глубоко, как Советница и ее друзья. Для Защитника и Воспитательницы Пятый Уровень является пределом, не намного глубже того, куда мог опускаться Производитель вроде Манты. Это означало, что его собственный плавательный пузырь не будет удерживать его на месте так прочно, как это было в случае с Белтренини. Что же, Глубина их возьми, они затеяли?

— Удержишь его? — спросил Гринтаро.

— Удержу, — ответил приглушенный голос Виркани. — Сделай все быстро, хорошо?

— Конечно.

Гринтаро отплыл от Манты и описал вокруг него широкий круг. Не спуская с него взгляда, Манта на пробу пошевелил плавниками.

Однако слова Виркани соответствовали действительности — ее вес не давал ему сдвинуться с места.

И все же, если ему удастся отвлечь кого-то из них, хотя бы всего на мгновение…

Гринтаро вернулся и остановился лицом к лицу с Мантой.

— Манта, дитя человеческое, во время проведенного расследования Советники джанска выслушали тебя, — нараспев произнес он; его грубоватый голос внезапно приобрел мрачновато-официальную окраску. — Под руководством Советников, Лидеров и Мудрых они вынесли тебе приговор.

— О чем ты? — запротестовал Манта, чувствуя, как внутри у него все скрутило от ужаса. — Какой приговор?

— Он гласит, что ты должен быть изгнан за пределы Центральной Линии, цивилизованной зоны джанска, — тем же голосом продолжал Гринтаро. — Без права когда-либо…

— Постой-ка, — оборвал его Манта. — Пожалуйста, подожди. Советник Латранесто не упоминал ни о каком наказании. Вы же были там и все слышали. Он сказал, что я могу идти.

— Не строй из себя идиота, — проворчал Гринтаро. — Ты что, и впрямь вообразил, будто избежишь наказания, совершив такие ужасные преступления против Производительницы Драскани, Производителя Пранрало и их так и не родившегося ребенка?

— Но я же все объяснил! — в отчаянии воскликнул Манта. — Это не моя вина на самом деле, нет.

— Приговор был вынесен, — не обращая на него внимания, продолжал Гринтаро. — И сейчас он будет приведен в исполнение.

Хлопая плавниками, он двинулся вперед. Обогнул Манту слева, открыл пасть…

— Постой! — Манта отпрянул от его ужасных зубов. — Пожалуйста. Что ты задумал? Ты ведь сказал «изгнание», так? Что же ты хочешь сделать?

— Гринтаро, — окликнул Защитника приглушенный голос Виркани.

— Что?

— Он в самом деле имеет право знать, — сказала она. — Не тяни, объясни ему.

Гринтаро с явной неохотой остановился.

— Ты изгнан с Центральной Линии, — сказал он. — Нам поручено сделать так, чтобы ты никогда не смог вернуться. Для этого, — он взмахнул хвостом в сторону головы Манты, — я собираюсь откусить тебе левое ухо.

На Манту словно обрушился удар молнии.

— Что? — не веря своим ушам, в ужасе спросил он.

— Ты будешь в состоянии выжить, — неестественно спокойным тоном продолжал Гринтаро. — Однако давление ветра на открытую ушную впадину будет вызывать боль, что не позволит тебе долго плыть на север. По крайней мере так долго, чтобы добраться до Центральной Линии.

— Я останусь с тобой до тех пор, пока рана исцелится, — добавила Виркани.

— Ты лишишься самого уха и всех его частей, скрытых под кожей, — сказал Гринтаро. — Будет больно, и за это я извиняюсь. Могу лишь обещать, что постараюсь действовать со всей возможной быстротой.

Манта тяжело задышал.

— Не делай этого, — умоляюще сказал он, безудержно стуча зубами. — Я не вернусь. Обещаю.