— Как тебе удалось привлечь Ахерона на свою сторону? — не понимал я.

— О, прошу тебя, АДвокат, включи хотя бы мозг, что ли! — потребовал Гадиэль, которому определенно страстно хотелось чтобы мы оценили все аспекты его гениального плана. — Я всего лишь использовал ваш собственный, адские вы твари, прием. К кому приходит ваш распрекрасный Дьявол, или великолепный Астарот, или любой другой демон, занимающийся совращением и сбором человеческих душ? Они являются к бедным, несчастным, обиженным и униженным существам, чтобы дать им надежду на светлое будущее. Я сделал то же самое, сыграв на чувствах Ахерона, которого много лет назад в лужу посадил сам Люцифер. Кандидатуры лучше и не придумаешь: когда я явился к нему, мы достигли соглашения за двадцать секунд.

— Ты и не собирался исполнять обещание, — кусала губы Ясмин.

— Конечно нет. Нужен мне еще один нытик в компанию, хватало и Пуриэля, — скривился Гадиэль. — Работа с этим уродцем была опасной, ведь он мог назвать мое имя. Слава Богу, демон этого не сделал, да и за решетку мы его усадили достаточно оперативно.

— Ну да, он ведь всегда повторял только «мой ангел»… — прошептал я, чувствуя, как груз усталости опускается на мои плечи. — Вот тебе и расследование…

— Не печалься, ты защищал его, как мог, — скорчил сочувственную мину ангел. — Ты даже раскрыл все преступления Пуриэля, так держать. Я придумаю тебе какое-нибудь оригинальное наказание, когда ты отправишься на адские муки под моим шефством. Например, просиживать часами в очереди в суд или, скажем, искать судебную практику в море ненужной информации.

— Юристы и так это постоянно делают, урод ты крылатый, — обиделся я за судебную практику.

— Не груби, а то продлю муки еще на тысячу лет, — пообещал Гадиэль. — Кстати, Ангелов-Хранителей на вас, признаюсь, натравил на шоссе именно я, простите. Уж больно быстро вы перемещались по городу, так быстро, что захотелось вас убить.

— Хранителями управлял Пуриэль, нам это известно, — возмутился я.

— Это так вам девочка с ангельским личиком на площади перед храмом Христа Спасителя сказала? — заржал ангел, впадая в истерику. — Блин, Шальков, какой же ты еще смертный. Женщинам верить нельзя, особенно с божественной внешностью. Она же на побегушках у Рая, шаг в сторону сделать боится. Молодой специалист, что с нее возьмешь. Что скажешь, то она и сделает.

— Чтоб у тебя нимб в рожок для мороженого скрутился, — пожелала Ясмин. — А лучше не нимб, а ч…

— Молчать! — внезапно закричал на нее Гадиэль, и его острая коса пролетела в сантиметре от ее щеки. — Осталось три минуты. Воспользуйтесь этим временем, чтобы подумать о своем ничтожестве.

— Я тебе клянусь, Бог все узнает, — закричал я. — Мне хватит ста двадцати секунд, чтобы изложить ему в молитве свою версию.

— Да ради Него самого, — фыркнул Гадиэль. — Я потратил на разговоры с тобой много времени, но, так и быть, поясню вам, олухам, еще одну книжную истину. Бог… не слышит… и не видит… никого и ничего… что происходит в Аду! Никогда! Боженька так обиделся на Люцифера за предательство, что самоустранился от Преисподней. Тут нет Вездесущего, понимаете? И я с вами могу делать все, что захочу, отец увидит лишь результат моих стараний.

И тут мы с вампиршей, не сговариваясь, бросились на ангела, как голодные гепарды на антилопу. Ясмин принялась царапать его лицо мгновенно отросшими когтями, а я схватил Гадиэля за плечи, пытаясь прижать его руки к телу, чтобы тот не вырывался. Ангел закричал от неожиданности, как раненый зверь, мотая торсом из стороны в сторону. Его коса, сверкая заостренным концом, мелькала рядом с нами, разила мою спину и ноги Ясмин. Так, все трое, мы выли от боли, но не прекращали борьбу до тех пор, пока Гадиэль не повалился на землю, рядом с телом своего мертвого брата.

— Это тебе за Астарота! — прорычал я, хватая его косу и наматывая ее на подставку для факела, прикрепленную к стене судебного зала. — Ясмин, нам пора бежать.

— Дверь опечатана, — ответила девушка, не без удовольствия выдирая перья из ангельских крыльев.

— Отсюда есть и другой выход, — вспомнил я, кидаясь к стене здания. — Через него Радаманта вывели в дворцовые сады Люцифера, на смерть.

День, когда мы обнаружили тело Адского судьи, навсегда врезался в мою память, поэтому я точно знал, за какой из факелов надо дернуть, чтобы открылся тайный проход, ведущий вон из зала. Одним рывком я оттянул подставку вбок, и дверь открылась. Проход был существенно расширен шайтанами, которые хорошо поработали кирками и лопатами, поэтому по туннелю мы с Ясмин неслись быстро и со всех ног.

Оранжевое марево накрыло Ад в предзакатный час. Солнца в Преисподней, конечно же, не было, но воздух окрасился в цвет красного грейпфрута, застыв без единого дуновения ветра.

Казалось, вечность прошла с тех пор, как я очутился в квартире Астарота, куда тот направил меня убегать, для того чтобы я смог спасти Ад от уничтожения. Теперь я знал каждую деталь этого дела, мог назвать имя убийц и организаторов, а также по дням восстановить и озвучить их коварный план по свержению в Преисподней власти Дьявола, но слушать меня было некому.

Над Подземным миром похоронными колоколами били Часы Апокалипсиса. Их не заглушали даже истошные крики сотен тысяч порождений Зла, запертых в Аду без возможности выбраться, укрыться или сбежать. Наверное, так и должна выглядеть Геенна Огненная, но никто из представителей нечисти и подумать не мог, что сам окажется ее жертвой.

На происходящее меланхолично, пустыми глазами взирали миллионы душ грешников, для которых, в общем-то, не должно было измениться ничего после очищения Ада. Впрочем, я не был в этом так уверен: если на трон сядет такой маньяк, как Гадиэль, не придумает ли он для всех них десяток новых, более жестоких наказаний? Меня это также касалось напрямую, ведь моя душа так же должна была, без защиты и покровительства Астарота, вернуться к вечным мукам.

— Мы опоздали, — чуть не ревела Ясмин, хватая меня за руку. Над нашими головами в небо поднимался ангел разрушения Кезеф, готовый сварить обитателей Ада в их же собственном соку. — Что теперь?

— Не знаю… — лихорадочно соображал я, понимая, что выхода уже, в общем-то, нет.

— Было приятно гонять с тобой по Аду… — всхлипывала вампирша. — И ездить по ночной Москве тоже. Бить ангелов… — девушка, кажется, впадала в истерику безвозвратно. — Секс так себе был, на «троечку», но с учетом того, что все вы, юристы, очень старательные, а до конца света оставалось несколько часов…

Первыми в пыль превратились сами Часы Апокалипсиса. Сначала они вспыхнули и обрушились на площадь Восстания, погребая под собой несколько десятков демонов, вышедших на нее с плакатами «НАТО, спаси нас от вторжения Рая». Кладка, которой был вымощен периметр площади, пошла трещинами и раскололась, обнажая черноту и доказывая, что глубже Ада ничего в этой вселенной быть не может.