Король Эдуард улыбнулся.

– Да, уж, – вздохнул, отводя взгляд в сторону. – Как ни стараюсь, не могу понять, отчего барон Грей согласился на брак с той, кто лишь по слухам сестра короля, будучи при этом потомком королевы Маргариты. Понимал, что не сможет доказать свое родство с королем Леонардом и право на трон?

– Думаю, про это он нам вряд ли расскажет, – отозвалась Анна-Мария.

– Да, пожалуй… – протянул его величество. Вдруг что-то сообразив, он сказал: – Его высокопреосвященство просил передать вам свои наилучшие пожелания. Он, кстати, абсолютно здоров.

– Да, о здоровье кардинала я догадалась, – улыбнулась девушка. – Его затворничество в последние дни, надо полагать, связано с нежеланием видеться с Полковником после бала в доме виконта Жиро. Он встретил там Лайзу и догадался о наших делах. Я видела, как пристально он смотрел на меня после разговора с моей горничной.

Анна-Мария вновь улыбнулась:

– Теперь расстанемся. Уже поздно, а дорога мне предстоит неблизкая. Я обещаю, я буду вам писать ежедневно до нашей следующей встречи, мой король, – заверила девушка.

Она позволила его величеству поцеловать себя, подарила королю Эдуарду ответный поцелуй.

Однако расставания после этих слов не случилось. Его величество не пожелал расслаблять объятий, намеренный сказать еще нечто важное, но никак не могущий решиться на это. Около минуты король безрезультатно подбирал слова, потом счел возможным облечь свою мысль в те два, которые должны были сказать Анне-Марии больше остальных:

– Николас Сандер.

– Неужели он снова что-то натворил? – не на шутку перепугалась девушка. Король почувствовал, как она вздрогнула.

– Нет!.. По крайней мере, мне о том неизвестно, – поспешил успокоить его величество Анну. – Просто я подумал, что он умеет создавать проблемы, а вы умеете их своевременно решать и ничуть на него не сердитесь за доставляемые неприятности.

– Я не могу на него сердиться…

– Потому что любите его?

– Да, – краснея от смущения, призналась Анна-Мария.

– А он?

– Да.

– Значит, мне не остается иного, как пожелать вам счастья?

– Да!

Девушка радостно обвила шею его величества руками, повисла на нем, осыпая короля Эдуарда поцелуями.

– Ну, будет вам, Анна. Довольно. Мне пора возвращаться. Вам пора ехать!

Как ни желал того король, проводить Анну-Марию до кареты лично он не мог. Но он смог проследить за девушкой взглядом. Он видел, как отдала она приказание кучеру, как тронулся экипаж.

– Выходит замуж… А ведь она еще совсем ребенок! – воскликнул король Эдуард и смахнул навернувшуюся слезу.

По прошествии десяти минут, сменив порванный наряд, его величество вошел в покои своей супруги. Королева София стояла возле окна. Мягкий лунный свет падал на ее измученное волнениями лицо, серебрил слезинки в уголках глаз. Король велел супруге присесть на кровать.

Она послушалась неохотно. Дав его величеству обещание ни во что не вмешиваться, она, как ни старалась, не могла придумать подтверждения правильности своего поступка. Она не могла найти достойного и правдоподобного объяснения действиям короля.

В отличие от супруги, его величеству Эдуарду больше не надо было ничего выдумывать. Желая лишь одного – быть понятым – король принялся рассказывать королеве Софии все с самого начала: с позднего, почти тайного визита герцога Роша чуть больше года назад.

– Поскольку не все заговорщики были известны его светлости, и было непонятно, насколько широки возможности моих врагов, я мог говорить о происходящем лишь с теми, в ком был уверен как в самом себе. К сожалению, людей таких в моем окружении нашлось совсем немного, – перешел король Эдуард к рассказу о принятых им мерах. – Поверьте, София, участие Анны-Марии в этом деле было мне не более приятно, чем вам (хоть и были у нас для того разные причины). И я не больше вашего желал, чтобы она приехала в столицу этой зимой.

Объяснив королеве сущность плана Анны-Марии, его величество вздохнул.

– Здесь я обязан попросить у вас прощения, – склонив голову, произнес он. – Я понимал, что причиню вам боль своим визитом к баронессе Грей, но я не мог себе отказать в удовольствии видеть Анну. Мы не писали друг другу писем со дня ее свадьбы. Кардинал Линн, как мог, помогал мне быть в курсе ее дел, но с ним Анна-Мария не была до конца откровенна, и я не мог узнать правды, в которой нуждался.

Король Эдуард вновь вздохнул и продолжил. Монолог его длился еще около часа. Закончил его величество свой рассказ просьбой Анны-Марии и раскрытием тайны в соответствие с этой просьбой. Не забыл его величество также передать королеве приглашение девушки в «Небесный цветок».

– Теперь вы понимаете, причиной какой трагедии могла стать ваша неуместная ревность? – спросил он супругу.

Она кивнула. Ответить иначе королева не могла: горло давили с трудом сдерживаемые рыдания.

– Вы понимаете, что впредь подобное не должно повториться?

Она вновь кивнула.

– Что ж… очень хорошо. Вы понимаете вашу вину и причину моего негодования. Но понимаете ли вы причину, по которой я вас прощаю?

Королева София вздрогнула. Подняла голову, так что ее залитое слезами лицо обратилось к его величеству. То, о чем он только что сказал, казалось ей невозможным. После всего, что вытерпел король по ее вине, он не мог ее простить! Разве только…

Слезы обильнее потекли по щекам ее величества.

– Вы любите меня, – прошептала женщина.

Король Эдуард улыбнулся, подошел к ней, опустился на колени, так чтобы лица их оказались на одном уровне.

– София. Вы и представить себе не можете, как я счастлив, что вы действительно это поняли.

Она хотела сказать что-то в ответ, но губы его величества, прикоснувшиеся к ее губам, не позволили произнести более ни слова.

* * *

Об аресте барона Грея и о последующем побеге Джону сообщил полковник Блодхон.

– Что-то зачастил я в этот дом, – заметил полицейский по окончании допроса дворецкого.

Помимо дворецкого Полковник поговорил также и с другими слугами его благородия, несколько вопросов задал Анне-Марии. Девушка отвечала с притворной готовностью, чем, вероятно, несказанно обрадовала бы полицейского, если бы ответы ее были хоть сколько-нибудь полезны.

Несмотря на то, что надобности в том не было (все понимали, что барон Грей не вернется больше в свой дом), на всякий случай Полковник все же выставил перед крыльцом и задней дверью охрану. Удостоверившись в том, что стражники намерены честно исполнять свой долг, сам следователь счел возможным удалиться.

После его ухода в гостиной воцарилась тишина. Джон, очевидно, раздумывал, как он может помочь своему хозяину. Анна-Мария оценивала возможности использовать дворецкого в интересах короля. Возможностей, как ей думалось, для того было не мало.