По дороге домой Назе, очень довольный всем произошедшим, весело болтая с Перье, спросил:

— А почему ты весь бой поглядывал в мою сторону?

— Дорогой мой друг, — ответит тот, — это все твои ужасные красные перчатки. Ради бога, когда мы куда-нибудь пойдем вместе в следующий раз, спрячь их в карман; они привлекают внимание всех вокруг!

Мы наблюдали за обменом любезностями закованных в броню рыцарей пятнадцатого века; побывали на поле боя вместе с Соелями и Клаудио в веке шестнадцатом; погуляли с д'Артаньяном и его мушкетерами по семнадцатому столетию; порезвились с Раванном и Дюбуа в восемнадцатом. После огромных боевых топоров и двуручных мечей, рапир и кинжалов, маленьких коварных колишемардов и всей той романтики, что окружала бойцов, и того великолепия оружия, которым они сражались, как трудно теперь перейти в век девятнадцатый! Да, мы понаблюдали за фехтовальными изысками Анджело, д'Эона и Сен-Жоржа; были свидетелями подвигов Жана-Луи и воскрешения великолепного мастера месье Пона — и все это были люди девятнадцатого столетия. Но в Англии все это уже было в прошлом — осталась только сабля британского офицера, но те, кто носят ее, проявляют к ней, как правило, очень мало интереса. Так что для того, чтобы посмотреть на возможности сабли, нам придется отправиться в Европу, где она еще долго была в ходу.

Задира из Бордо

В первой половине XIX века жил один персонаж — благородного происхождения, если хотите знать. Он, наверное, мечтал о временах Вито и Лафретта, но в те дни, которые он хотел бы облагородить своим присутствием, он представлял бы собой исключительно ходячую проблему для всех окружающих.

Граф де Ларильер был в некотором отношении приятным человеком. Высокий, красивый, с элегантными манерами; даже самые жуткие оскорбления он произносил в такой учтивой форме и таким сладким музыкальным голосом, что все оставались в восхищении — за исключением, разумеется, адресата. И в то же время он без промаха стрелял из пистолета, великолепно фехтовал и особенно гордился своим мастерством в фехтовании на саблях. Но была у него одна слабость, которая и привела его к гибели, — он страдал своего рода душевной болезнью: страстью к пролитию крови, не важно чьей, и имел дурную привычку придраться к первому попавшемуся человеку на улице, делая неизбежной последующую дуэль, на которой неизменно убивал несчастного (разумеется, по всем законам чести), а потом заносил его имя в свою книгу рекордов.

Итальянская дуэльная сабля

Как-то раз в поисках приключений он отправился в город Бордо. Выйдя вечером пройтись в сопровождении друга, хорошо знавшего его привычки, граф увидел на одной из улиц купца, прогуливавшегося со своей молодой женой. Граф остановил супружескую пару, снял самым вежливым образом шляпу и обратился к мужчине:

— Господин хороший, простите мою дерзость, но я поспорил с другом, что поцелую вашу жену, — полагаю, эта дама ваша жена? — прямо сейчас. Я извиняюсь, если мои действия доставят вам какое-то неудобство, но мне надо выиграть пари.

Разразилась сцена, и граф, все продумавший заранее, отвесил купцу пощечину. Затем последовала дуэль на пистолетах, в ходе которой граф намеренно застрелил бедного коммерсанта, что и записал в свою книгу.

Ларильер наводил ужас на всю округу, подобно тому бахвалу-ирландцу, которого в конце концов так славно укротил шестидесятилетний Дональд Макбейн. Ирландец тогда отделался семью ранами и сломанной рукой, но судьба кровожадного графа оказалась более плачевной.

Один молодой офицер, коренной уроженец Бордо, живший неподалеку, решил избавить родной город от этого злодея. Офицер был отважным парнем, он хорошо владел всеми видами оружия и чувствовал себя вполне готовым к выполнению той задачи, которую на себя возложил. Получив у командира увольнительную, он отправился в Бордо, где ему рассказали, как найти графа. Шел бал-маскарад, и месье де Ларильер сидел за столиком, потягивая пунш, когда к нему подошел высокий, спортивного вида человек в костюме домино, чье лицо было закрыто бархатной маской. Подойдя прямо к столу графа, он выбил у него из руки бокал как раз в тот момент, когда граф подносил его к губам.

— Официант! Ячменной воды этому господину! — крикнул гость.

Вне себя от гнева, граф вскочил на ноги:

— Несчастный дурак! Ты знаешь, кто я такой?

— Я хорошо это знаю, — ответил незнакомец. — А тебе теперь придется иметь дело со мной. Эй, официант, где же вода? — Подбежал слуга с полным графином напитка. — Ну вот, — продолжала маска, приставив маленький пистолет к голове графа, — если ты прямо сейчас не выпьешь весь этот графин, твои мозги разлетятся по залу; если выпьешь — я окажу тебе честь драться со мной завтра утром на любом оружии, какое придет тебе в голову. В любом случае я скоро избавлю от тебя мой славный город Бордо.

— Тогда на саблях! — выпалил разъяренный граф.

— На саблях? С удовольствием! — ответил незнакомец, не отнимая пистолета от головы графа. — Но ты пей, красавчик, пей!

И кровожадный забияка глоток за глотком выпил весь графин. Вокруг собралось немало любопытных поглазеть. Незнакомец огляделся, чтобы убедиться в том эффекте, который произвел его поступок, а затем, повернувшись к графу, произнес:

— Итак, на сегодня достаточно; остальное получишь завтра. И имей в виду — я собираюсь убить тебя на том же месте, где от твоей руки пал несчастный купец.

Прибыв на следующее утро на указанное место, Лaрильер увидел высокого энергичного молодого человека лет двадцати пяти в сопровождении двух солдат из соседнего гарнизона. Хладнокровный и решительный настрой противника говорил о том, что поединок будет не из легких. Они встали друг напротив друга, и распорядитель дуэли произнес заветные слова:

— Приступайте, месье!

Ларильер сразу понял, что этот молодой офицер — самый трудный противник за всю его карьеру, потому что его не удавалось даже коснуться, хотя граф перебрал уже все известные ему хитрые приемы. Наконец, потеряв терпение, он воззвал к противнику:

— Вы уже долго затягиваете поединок; скажите уж, когда вы соблаговолите его закончить?

— Прямо сейчас, — ответил офицер и мощным выпадом пробил сердце задиры.

В ту ночь честные жители Бордо спали спокойно.

Самоубийца

Поскольку событие, о котором мы сейчас расскажем, произошло в последней четверти века, мы сочли за лучшее не разглашать истинных имен действующих лиц и ограничимся как можно более точным пересказом самого случая.

Итак, служил в итальянской армии молодой офицер, назовем его лейтенант Фоскаро. Этот молодой господин был симпатичен и имел хорошие манеры, что делало его всеобщим любимцем. Как-то раз на прогулке он встретил своего дальнего родственника, синьора Икс с женой. Они радостно поприветствовали друг друга, и, разумеется, лейтенанта представили жене. Дело было в гарнизонном городке, и Фоскаро был в военной форме — иностранные офицеры гораздо чаще ходят в форме, чем наши. Через какое-то время, в увольнении, он снова встретил эту пару и снял шляпу, но ему не ответили. «Должно быть, они меня не узнали в штатском», — подумал Фоскаро и забыл о случившемся. Но такое произошло еще несколько раз, и, наконец, он решил, что его намеренно игнорируют. Как-то раз, встретившись с синьором Икс, Фоскаро задал вопрос: