Он снова встал на колени, испачканный грязью, с гордо поднятой головой. Он ждал решения, которое примет Хенли, и душа его была спокойна.

Во дворе не было слышно ни звука. Ветер подул с новой силой, заволакивая небо огромными серыми тучами. Собирался дождь. Казалось, что напитанное водой небо вот-вот обрушится на эту грешную землю, чтобы смыть с нее всю грязь и пошлость. Холодный порыв ветра ворвался во двор, разметав черные волосы Ричарда. Изабель видела, как напряглись его мускулы, когда холодные струи коснулись его обнаженной кожи, но он не двинулся с места. Он ждал, вверяя себя в руки Господа, хотя перед ним стоял с обнаженным мечом Хенли, а на стенах – готовые в любую минуту пустить в него стрелы лучники. Ричард целиком и полностью отдал себя на милость Всевышнего и не отступится от своего решения из страха перед Хенли. Больше этого не случится.

Толпа вокруг заволновалась, Изабель чувствовала это. Она слышала прокатившийся по рядам тревожный возбужденный шепот. Молчание Хенли начало давить на Изабель, сжимая ее легкие, останавливая биение сердца. Ричард мог тихо и спокойно ждать решения Хенли, но Изабель – нет.

– Разве вы не можете простить оступившегося человека? – прошипела она сквозь зубы. – Ведь это вы расставили для него эту ловушку.

Глаза Хенли расширились. Бертрада открыла от удивления рот. Значит, она не знала.

– Сколько должен Ричард просить у вас прощения? Может ли сам Господь смягчить ваше черствое сердце? Вы использовали свою жену как падшую женщину, Хенли. У кого вы попросите прощения за это?

– Достаточно, – сплюнул он. – Ты всегда была надоедливой девчонкой.

– Говорите с Изабель вежливо или же не говорите совсем. Делайте со мной, что считаете нужным, но не смейте даже косо смотреть на мою жену, – холодно сказал Ричард.

Как так получалось, что полуобнаженный, коленопреклоненный человек скрывал за своими словами такую смертельную угрозу?

– Пожалуйста, выполните его просьбу, – стала умолять Бертрада своего мужа. Ее глаза казались огромными черными озерами, наполненными болью и унижением.

– Хорошо, – сквозь зубы процедил Хенли. На его лбу раздулась и пульсировала толстая синяя вена. – Ты прощен.

Ричард наклонился вперед и, сжав руку Хенли, поцеловал ее.

– Благодарю вас, – сказал он.

Изабель в первый раз за этот день вздохнула полной грудью. Все кончено. Но это было только начало. Изабель и не догадывалась, как далеко может завести Ричарда его чувство долга.

– Бертрада, – сказал Ричард, вставая. Все глаза были прикованы к его полуобнаженному торсу. – Просите прощения у своего мужа. Так будет правильно. Признайтесь во всем, облегчите душу.

Казалось, что Бертраде не очень хочется просить прощения у человека, который улыбался и делал вид, что ничего не замечает, в то время как она резвилась с другим мужчиной. Но Ричард твердо решил, что она должна идти той же дорогой очищения, что и он сам. Это был единственный способ. Только это могло спасти ее. Иначе Хенли, честь которого публично задели, убьет ее, и никто не посмеет осудить его. Бертрада должна признаться во всем и получить прощение. Бертрада должна быть спасена, или же он будет в ответе за ее смерть.

– Хватит, – прорычал Хенли. Его лицо покраснело от гнева. – Я дал тебе то, чего ты от меня хотел, и этого более чем достаточно. И намного больше, чем ты заслуживаешь.

– Прощение – это всегда больше, чем мы заслуживаем, но кто из нас безгрешен? Кому из нас не нужно прощение? Давайте же, Бертрада. Вы знаете, что поступили неправильно. Снимите с себя груз вины, освободитесь от нее, – сказал Ричард. Взглядом он мягко подталкивал ее к действию.

У нее не было сил противостоять ему. Она соблазняла Ричарда, невинного мальчика, и этот флирт закончился в ее собственной брачной постели. Но ей нужно было хоть как-то залатать брешь, которая существовала в ее супружеской жизни. Она никак не могла забеременеть, а Хенли не такой человек, чтобы держать бесплодную жену. Ей нужно было зачать ребенка, и если не с Хенли, тогда с кем-нибудь другим, с кем-то, кто никогда и никому не скажет об этом предательстве. И Ричард, обаятельный, красивый, но одинокий, подходил для этого как нельзя лучше. Те краткие минуты, что они проводили вместе в постели, она до сих пор вспоминала, как проблески счастья в ее нелегкой жизни. Вынесенное на дневной свет, ее решение казалось ей теперь глупым. В их действиях не было достоинства, только отчаяние.

Она опустилась на колени, закрыв лицо руками.

– Это правда. Мое сердце устало от того груза, который я несу. Прости меня, Хенли, пожалуйста, прости меня. Я буду чтить тебя, если ты оставишь мне жизнь, и безропотно приму смерть, если ты не сможешь простить меня. Я жду. – Она подняла на него свои прекрасные глаза. – Моя душа спокойна.

Это была трогательная сцена. Она стояла перед ним на коленях, прекрасная, искренняя и в то же время по-женски покорная. Все присутствующие удовлетворенно кивали, одобряя ее действия, так понравилось им неподдельное раскаяние Бертрады.

Хенли чувствовал себя как пойманный в капкан зверь. Он знал. Да, это он делал так, чтобы эти двое больше времени проводили вместе, хотя прекрасно знал, к чему это приведет. Бертрада была красавицей, но его не волновала женская красота. Он сумел лишить ее девственности в их первую брачную ночь, но потом не смог заставить себя вернуться в ее постель. Она же, молодая здоровая женщина, хотела мужчину, и наконец ее взор остановился на Ричарде. И это не было случайностью, ведь сам Хенли сделал так, чтобы симпатичный и наивный юноша привлек ее внимание. Снова и снова он создавал все условия, чтобы они проводили вместе как можно больше времени. Перед Бертрадой он нахваливал своего юного оруженосца, Ричарда же убеждал, что он погряз во грехе похоти и никогда не сможет избавиться от него. Он хорошо сделал свое дело. И если бы все шло так, как он задумал, Бертрада понесла бы ребенка, а Ричард утонул бы в чувстве вины и был бы готов сделать для Хенли все, что угодно, чтобы искупить свое предательство. Но Ричард сбежал, Бертрада не забеременела, и вдобавок ко всему его секретные планы выплыли на свет Божий.

Бертрада, смиренная, раскаивающаяся, ждала его ответа. Убить ее сейчас, при всех, значило бы лишить себя и всеобщего уважения, и чести.

– Встань, Бертрада. Ты прощена.

Вместо того чтобы послушаться его, она закрыла лицо руками, пытаясь погасить рвущиеся изнутри рыдания, и упала к его ногам. Хенли помог ей подняться, страстно желая, чтобы все это представление поскорее закончилось. Бертрада поднялась на ноги, но тут же упала в его объятия, всем телом сотрясаясь от рыданий.

Ричард не двигался, словно ожидая чего-то.

– Убирайся, – рявкнул на него Хенли, указывая пальцем на ворота. – Тебе здесь больше нечего делать.

– Нечего? – спокойно спросил Ричард. – Вам лучше знать, Хенли. Если на вас лежит хоть какой-то грех передо мной или перед вашей женой, покайтесь. Если же ваша душа чиста – я уйду.