В результате своих действий он мог потерять ее, в любом случае он мог потерять ее. Он всецело отдавал ее жизнь, так же как и свою собственную, в руки Всевышнего. Пути Господни неисповедимы, и мы никогда не знаем, что ждет нас завтра. Ричард отдавался на мудрость Божью, твердо веря, что это единственно правильное решение. Что касается его самого, он больше не намерен прятаться. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Если будет это потом.

Меч ему не понадобится. Сражение, которое произойдет в стенах Молтона, не будет проверкой силы или ловкости. Для него не нужны ни оружие, ни физическая сила. Его не спасет ни одна броня, будь то кольчуга или монашеская сутана. Может быть, Хенли убьет его, на что имеет полное право, но все же Ричард должен пойти туда. Он сбежал из Молтона, оставив Бертраду, и теперь настало время вернуться.

– Для того, что я должен сделать, у меня есть все, что нужно, – сказал он, удерживая ее готовую развязать шнуровку платья руку.

– Для того, чтобы умереть? Это твой план? Нет, ты не должен добровольно идти навстречу верной смерти. Ты не можешь оставить меня. Ведь я еще не беременна! Ты не выполнил свой долг по отношению ко мне, ты не можешь покинуть меня! Не сейчас!

Она рыдала, потеряв самообладание. Крупные капли, скатываясь по щекам, падали ей на грудь, мгновенно впитываясь в толстую ткань блио.

Они стояли в стороне от остальных. Облака на небе стали почти черными, и в воздухе запахло дождем и сырой землей. Они стояли, одинокие, на широкой равнине, и Молтон возвышался над ними злой черной тенью. Сейчас они рядом, но он должен оттолкнуть ее, отправить к остальным: к Уильяму, Роланду, Эдмунду, Элзбет, к людям, которые были чисты. В отличие от него самого.

– Я должен пройти этот путь, Изабель, – мягко сказал он. – И не важно, что ожидает меня в его конце.

– Но почему?! – плакала она, слезы катились по ее бледным щекам. – Неужели она столько для тебя значит? Неужели ты все еще не можешь ее забыть?

Она опустила голову, и все ее хрупкое тело начало сотрясаться от горестных рыданий. И это все из-за него.

– Нет, не могу, – прошептал он. – А ты? Ты можешь? Она стоит между нами всегда, что бы мы ни делали, понимаешь? Она постоянно владеет твоими мыслями, даже сейчас, признайся!

Она подняла на него красные, воспаленные от слез глаза, и он увидел в них нестерпимую, жгучую боль, которую она даже не пыталась скрыть. Изабель стояла перед ним, страдающая, непонимающая, недоверяющая, и у нее хватало сил и смелости открыть ему свое сердце. Да, его Изабель такая, она храбрая, волевая, ее сила, сила ее любви, непоколебима, неистребима, ее нельзя ни уничтожить, ни даже просто избавиться от нее. О такой силе Бертрада могла бы только мечтать.

– Я делаю это ради тебя, а не ради нее.

– Но я не прошу тебя об этом! Я не хочу этого! – Она гордо подняла подбородок.

– Нет, не просишь, – произнес он, слегка касаясь пальцами ее волос. Их длинные пряди плясали в каком-то неистовом танце, подхваченные порывами ветра. – Сам Господь определил для меня этот путь. Это моя обязанность перед Богом, – мягко сказал он. – Ты заставишь меня отказаться от этого?

Из всех вопросов, которые он мог задать ей, именно на этот она ничего не могла ответить. Она хотела возненавидеть его за то, что он поставил ее в такое положение, за то, что согрешил с Бертрадой, за то, что так стремится уничтожить самого себя, за то, что просит ее согласия, чтобы пойти на верную смерть. Он в одно мгновение разрушил все ее мечты… Но разве она не перестала жить мечтами и иллюзиями? Перед ней стоял выбор, и она знала, что должна сделать как жена Ричарда. Она знала, чего он ждет от нее, и, не обращая внимания на разрывавшую сердце боль, найдет в себе силы сделать это.

Когда успела она так безнадежно влюбиться в него? Не о такой самоотверженной любви она мечтала, думая о Ричарде. Эта любовь не требовала ничего взамен. Эта любовь оставляла внутри Изабель потерянность и пустоту. Эта любовь приносила Изабель в жертву на своем алтаре. Так любил Господь Своего сына, когда посылал его на эту грешную землю, зная, что впереди его ждет смерть. Так любит Изабель своего мужа, отпуская его сейчас.

Как могло случиться, что любовь разорвала ее сердце на части?

Слезы высохли на ее щеках. Она положила ладонь на его обнаженную грудь и почувствовала, как под ее пальцами бьется его сердце, пульсирует кровь, почувствовала его тепло, силу воли, стремление к жизни.

– Нет, – сказала она мгновенно окрепшим голосом. – Ты не должен отказываться от этого. Только позволь мне пойти с тобой.

Он накрыл ее ладонь своей и ощутил сквозь ее руку биение собственного сердца. Их глаза встретились, и каждый увидел в них отражение самого себя. Они без слов поняли друг друга, но так и должно быть, ведь он всегда знал, о чем думает Изабель, а она всегда знала, чего хочет Ричард.

– Ты не можешь, Изабель, – проговорил он нежно. – Хотя я был бы несказанно счастлив, если бы ты могла составить мне компанию.

Это было самым большим комплиментом, который она когда-либо слышала из его уст. И он говорит его ей именно сейчас, прямо перед своей смертью.

Он отвернулся от нее, его ладонь соскользнула с ее руки, и он медленно направился к воротам замка. Пять пар глаз с болью наблюдали, как его обнаженное тело обдувает по-зимнему холодный ветер, так внезапно ворвавшийся на эту, казалось бы, уже окутанную весной землю. Они смотрели, как он идет к Молтону, ожидая вот-вот увидеть в воздухе пущенную ему в сердце стрелу, но вокруг Ричарда летали лишь поднятые ветром кусочки земли да дождевые капли.

Ворота широко открылись, и их темный свод поглотил светлую фигуру Ричарда. В этот момент Роланд произнес:

– Он напоминает мне кающегося грешника, идущего в паломничество на святые земли.

И только сейчас Изабель поняла, что толкнуло Ричарда на эту поездку в Молтон.

С приглушенным криком она вскочила на лошадь и погнала ее в сторону все еще открытых ворот. Ричард не будет исполнять свои обязанности перед Господом один. Нет, потому что ее святой долг – быть всегда рядом с ним. В болезни и здравии. В богатстве и бедности. Пока смерть не разлучит их…

Естественно, они последовали за ней. Это был их долг, и она им не завидовала, потому что никому не удалось бы уговорить ее отступиться от намеченной цели. Ветер трепал ее волосы, развевая их у нее за спиной, спутывая концы. Изабель казалось, что даже он хочет помешать ей последовать за Ричардом, вцепляясь в длинные черные пряди. Ее плащ улетел, гонимый сильными порывами ветра, и лежал сейчас жалкой кучкой зеленой шерсти на грязной влажной земле. Блио почти не согревало ее, но Изабель не думала о пронизывающем до костей ветре, который дул в лицо, мешая ей ехать вперед. Все ее мысли были сейчас о Ричарде.

Когда она въехала в огромные ворота, воспоминания прошлого захватили ее в железные тиски. Здесь все было таким, каким она запомнила его. Только более пугающим, более мрачным. Но, возможно, ей так кажется из-за той цели, ради которой она приехала сюда. Она должна спасти Ричарда.