Однако путешествия оказывается не столь гладким. В своей лесной берлоге, они, и правда, оставались как бы вне времени и пространства заколдованного королевства. Сейчас они едва нос к носу не сталкиваются с целым рассадником врага. Но турки слишком сильно шумят, демаскируя себя. Перекрикиваются, к тому же, тут работает несколько автомобильных моторов; и то вовсе не легковушки.

Танкисты замирают на месте, затем падают. Некоторое время они лежат просто слушая. Но турецкий язык они не знают, так что сосредоточение внимания на перепонках ничего не дает; инстинктивная способность к освоению языков покидает человека в возрасте приблизительно трех лет – в украинскую армию призывают чуть позже. Так что через некоторое время вспомнивший о воинском долге майор Шмалько начинает передвижение по-пластунски. Он желает провести ту самую, когда еще намеченную в целях грядущего наступления, рекогносцировку.

Автомобилей – два. Тяжелые грузовики. Вроде бы американские – «Форд». Выглядят впечатляюще, не хуже русских «КРАЗ-ов». Если выбирать между НАТО и, помечтаем, Варшавским Договором, то придется бросать монетку: на вид никакой принципиальной разницы, разве что штатовская машина воздействует чуть впечатлительней, за счет голливудского рейтинга. Обзор местности приводит к обнаружению предметов, кои данные грузовики приволокли. Шмалько присматривается. В фильме о партизанах он по сценарию обязался бы сейчас поднести к глазам бинокль. Но все видно и без оптики. Все-таки не пушки – минометы. Калибр солидный, где-то «120».

Теперь впечатляет и задний фон. Из-за движения по растительности и он и экипаж подзабыли, что поблизости находится террикон. Большущая искусственная гора из шахтных выработок – достопримечательность и обыденность сего шахтерского края. Так вот, террикон хоть и старый, но с данного ракурса покрыт растительностью не слишком сильно. А поднятая турками суета становится понятна. Они заняты по уши. Пытаются поднять тяжеленные минометы волоком наверх. Склон не меньше тридцати градусов, дистанция метров двести. Работы явно надолго. Раньше майор Шмалько думал, что на такие подвиги – таскание пушек на руках – способны только славяне. Оказывается, век живи – век учись. Встает вопрос, а с чего бы это турки вдруг занялись созданием огневого рубежа. Неужели и правда, ожидают наступление противника? С другой стороны, может, просто время подошло, или эти самые минометы наконец-то примчали из Турции самолетом? Предыдущую ночь Шмалько несколько раз просыпался от воя заходящих на посадку лайнеров; все же до давешнего аэродрома очень даже недалеко. Одиночный танковый удар имел значительные последствия, но явно не глобального плана. Турецкая тыловая служба наладила поставки в прежнем объеме. И почему бы, в самом деле, янычарам не установить артиллерию на горе? Дальнобойность этих стволов – километров пять, по минимуму. Если стрелять сверху, то еще больше. А ведь вокруг миллионный город. Плюс, с другой стороны, но тоже в пределах поражения, Макеевка. Пригород, который в других, менее урбанизированных краях, мог бы сойти за столицу области – без малого, пятьсот тысяч человек. Ныне эти человеческие муравейники в дреме, но не будет же такое длиться вечно. Именно тогда этой вознесенной в поднебесье минометной позиции цены не будет.

Майор Шмалько оценивает возможность нанесения упреждающего удара прямо сейчас. Почти вся масса турок облепила минометы и тянет-толкает. Те, кто не занят этим непосредственно, наблюдают за процессом с живым интересом. Жаждут поддержать братков по оружию хотя бы криками. В сторону лесной посадки никто не смотрит, можно вполне организованно подготовиться к стрельбе.

Три автомата это разумеется не слишком много. Если бы имелся танк…

В таком плане неплохо бы и бомбардировщик-штурмовик Су-39. Чтобы гарантированно.

Четвертая власть:

«…только теперешний сброс в историю военного ярма Руси является окончанием всех невзгод прошлого. Можно сказать даже больше. Это и есть окончание непрекращающегося Голодомора…»

Нет, к сожалению, наблюдаемый процесс совершенно не относился к техническому прогрессу и почитаемому некогда модернизму. Тут наличествовал технологический цикл с обратным знаком – деструкция в чистом виде. Майор Володин уразумел это сразу, как только увидел. Правда, в данном случае его большущий опыт общения с механикой и радиоэлектроникой не имел никакого значения: аналогичный вывод сделал бы любой солдат стартовой батареи, обученный лишь коллективному действу по перезарядке учебной имитации изделия 5В28. Кстати личности осуществляющих действо были в данном контексте вторичны. Сам производимый ими процесс привел к включению в голове комбата Володина целой гаммы атавистических комплексов, ибо то, что они делали было просто-напросто чудовищно. Для человека всю сознательную фазу зрелой жизни лелеющего сложный стартовый комплекс полустационарной ракетной системы и почти в полном смысле неоднократно собравшего и разобравшего каждую из его составных частей, и почти досконально помнящего любой резьбовый миллиметр утапливания крепящих крышки блоков болтов, и испытывающему особый трепет при волшебстве авто-стыковки всей этой многослойной сложности с красивейшей одинадцатиметровкой являющейся из тех-дивизиона ракеты, наблюдаемое сейчас олицетворялось не просто с актом вандализма, равняемым срубанию голов статуям в Летнем саду Санкт-Петербурга, это было нечто еще более худшее – ударом по общему вектору мироздания.

Вандализм осуществляли пришлые господа американцы. Осуществляли деловито и не слишком прячась. Точнее, забравшись под маскировочную сеть, и укрывшись за обваловкой, они вроде бы уже спрятались. Может, им стоило поставить кого-нибудь на шухере? Однако весьма возможно, только именно этим двоим удалось оторваться от всюду шастающих следом дивизионных офицеров сопровождения. Остальные как раз были заняты в отвлекающих маневрах. И весьма вероятно, поначалу эти двое все-таки разделили обязанности. То есть, один наблюдал окрестности, а другой действовал. Но то ли явная безнаказанность, то ли никем доселе не оспариваемая неприкосновенность американского гражданина несколько вскружила голову. Так что вместо отслеживания опасности «второй номер» любовался деструктивным творчеством основного работника. Сейчас этот творческий вандализм разрушения Рима в карманном исполнении узрел командир стартовой батареи Володин.

Четвертая власть:

«…позволить создать в Балаклаве военно-морскую базу американского флота, есть не только самое правильное решение в плане экономического возрождения Крымского полуострова, но это просто дружеский поступок в отношении страны приложившей титанические усилия для спасения Украины из российско-большевистского рабства. Возможно, стоит провести в жизнь это решение еще до официального вхождения в НАТО. Надо…»

Они движутся в другом направлении. Поначалу осторожно, а потом все более раскованно. Жрущие соляру вхолостую «Форды» уже не слышны. Не слышны и «Раз, два, ухнем» в турецком исполнении. К сожалению, не слышен и грохот металла, с тридцатиградусного ускорения таранящего другой металл, так же как и крики задавленных. Волшебство леса не действует, и 120-ти миллиметровый миномет не катится вниз по мановению волшебной палочки. Максимум через пару часов он разместится наверху и в его зоне поражения окажется полгорода.