Гарда внимательно посмотрела на Торна и слегка кивнула головой, очевидно, поверив викингу.

— Можете оставаться у нас сколько захотите, — сказала она. — Рика уже свела дружбу с Тирой и Фионой, а мы, старики, будем рады вашей мужской компании.

— Спасибо, — признательно откликнулся Торн. — Фиона и Тира не сомневались в вашем гостеприимстве, когда отправлялись в путь. Мы с благодарностью принимаем ваше предложение. По весне мы с Фионой собираемся отплыть на остров Мэн, но я должен рассчитаться с Роло и Бреттой.

— Понимаю, — улыбнулся Гарм. — Роло должен получить свое. Он отослал домой мою дочь, но не вернул ее приданого. А там было немало — и драгоценные камни, и серебро, и золото, не считая земли и скота. Уж об отрезах шерсти и полотна, белья, кружевах я не говорю. А Роло обобрал Рику и вышвырнул за дверь буквально голой! — Лицо Гарма посуровело. — Я предложу ему вернуть все добровольно. Если он не согласится — верну силой.

— Я вынуждена была бросить все, отец. Это была единственная возможность спастись, — воскликнула Рика. — Мне пришлось обещать, что ты не станешь требовать возврата моего приданого.

— Ты сказала это, чтобы спасти свою жизнь, дочка, — ласково сказал Гарм. — Кто же станет винить тебя за это? Но ты не вправе требовать, чтобы я согласился оставить все твое богатство Роло. Он обманул тебя. Когда ты дала ему развод, он обязан был все вернуть. Я не оставлю его поступок безнаказанным.

— А я не оставлю его в живых, — мрачно добавил Торн.

— А Бретта? — спросил Арен. — Ведь она вино вата не меньше, чем ее брат.

Торн усмехнулся.

— Для Бретты я тоже придумал кое-что, — сказал он.

— Значит, мы заодно, — подытожил Гарм.

Дом Гарма был очень большим, гораздо просторнее, чем большинство домов в стране викингов, с огромным общим залом и целым рядом спален, рассчитанных на прием гостей. Одну из них отвели для Торна и Фионы, другую — для Арена и Тиры. Слуги, рабы и простые воины спали в общем зале на скамьях или прямо на полу. У Гарма, его жены и Рики тоже были отдельные спальни.

Фиона обрадовалась тому, что у них с Торном будет отдельная комната. Она уже устала постоянно находиться на глазах у рабов и слуг. Уединение было особенно приятно для нее теперь, когда она убедилась в том, что у Торна и в мыслях не было покидать ее, что он любит ее и не желает ей зла. Пророчества Бренна начинали сбываться. Старый колдун, похоже, не ошибся, читая древние руны и вычисляя движение звезд, желая заглянуть в будущее.

— О чем ты думаешь? — спросил Фиону Торн в одну из ночей, когда они лежали, тесно прижавшись друг к другу под меховым одеялом.

— Думаю, как сильно люблю тебя и о том, как не хватает мне в жизни Бренна. Он никогда не позволил бы мне сомневаться в викинге, который похитил мое сердце. Я все боялась поверить в его пророчества, но теперь понимаю, что мое желание или нежелание не может изменить бег судьбы.

— Я счастлив, что судьба заставила именно меня похитить твое сердце. Ответь мне только на один вопрос, любимая. Ты и в самом деле заколдовала меня в тот самый первый день, когда я встретил тебя на Мэне? — Возможно, — с улыбкой ответила Фиона. — А может быть, это сделал сам Бренн. Какое это имеет теперь значение?

— Ты права. Колдовство это или нет, но ты — та единственная женщина, которую я люблю. Я не собирался жениться на тебе, ты сама знаешь. Ты и так принадлежала мне. Я мог взять тебя в любую минуту, и никто не стал бы мне в этом мешать. Я отыскал священника только потому, что хотел сделать тебе приятное. В то время я еще этого не понимал. Только теперь до меня доходит смысл того, что тогда произошло. Прежде я считал тебя колдуньей. Пожалуй, я был отчасти прав. Ты и в самом деле околдовала меня, и я надеюсь, что это колдовство не кончится никогда.

Той ночью они любили друг друга долго и нежно. Торн был так ласков с Фионой, что у нее на глаза наворачивались слезы благодарности и любви. Она была счастлива, как никогда в жизни. Правда, в глубине души еще жила печаль по потерянному ребенку, но Фиона знала, что недалек тот день, когда плодом их с Торном любви станет другой малыш.

Позже, когда они отдыхали в объятиях друг друга. Торн спросил:

— Помнишь, как ты сказала, что ненавидишь меня? Фиона вздохнула:

— В тот момент я и впрямь ненавидела тебя. Я же верила в то, что ты приказал Роло продать меня. К тому же я только что потеряла ребенка и считала тебя виновным в том, что это случилось.

— А сейчас?

— Ты сам знаешь. Я люблю тебя. Торн, давно люблю. Я не могу не любить тебя.

— Я хочу…

— Что ты хочешь? — спросила Фиона. — Я хочу, чтобы Торольф по-другому относился к тебе. Я решил послать Арена. Пусть он обо всем расскажет Торольфу и о том, где он при желании может нас найти. Если, конечно, я по-прежнему нужен ему.

— Тира будет скучать без Арена. Ты думаешь, Торольф приедет?

— Надеюсь. Ничего еще не потеряно. Мне кажется, что я увижу своего брата рядом с собой в тот день, когда начнется схватка. Мы вместе пойдем против Роло.

— Мне так хотелось бы решить все миром, — вздохнула Фиона. — Может быть, довольно того, что мы покидаем эту землю?

Лицо Торна стало непроницаемым.

— Викинги не прощают таких оскорблений, — ответил он.

Торн охотился вместе с воинами Гарма, Фиона понемногу помогала женщинам хлопотать по дому, тем более что дел тут хватало — и пряжа, и шитье, и готовка. Кроме того, Фиона разбиралась со своими травами, готовя настои и целебные мази.

Она щедро делилась своими знаниями с Гардой, проводя целые часы за разговорами о свойствах трав и о том, как их применять. Гарда слушала ее очень внимательно, но, к своему огорчению, Фиона вскоре убедилась, что та, конечно, способна пользоваться готовыми лекарствами, но настоящего дара целительницы у нее нет.

Арен вернулся через две недели, и не один. Торн как раз собирался на очередную охоту, когда дверь распахнулась, и на пороге возникли две мужские фигуры.

Арен и Торольф. Торн отбросил в сторону свой лук и стрелы и бросился к брату.

— Торольф! Гром и молния! Как я рад тебя видеть! — Торн крепко обнял брата. — Я послал Арена рассказать тебе обо всем, но никак не думал, что ты бросишь свой теплый новый дом и примчишься сюда!

— Соскучился, — усмехнулся Торольф. — Оставил Ульма смотреть за домом и решил взглянуть, как поживает мой старший брат.

— Арен рассказал тебе, что случилось в доме у Роло?

— Да. Роло поступил подло. Ты знаешь, мне никогда не нравилось твое увлечение Фионой, но за эту зиму я о многом передумал. Я понял, что был не прав, отказав тебе в гостеприимстве из-за женщины, которую ты так любишь. Не знаю, околдовала тебя Фиона или нет, но то, что она неповинна в бедах, обрушившихся на наш дом, я теперь полностью уверен. — Торольф облизнул пересохшие губы и замялся, не зная, что еще сказать. Наконец набрал в грудь воздуха и решительно произнес: — Мне жаль, что так получилось с ребенком. Арен рассказал. Знаешь, я теперь уверен в том, что это на самом деле был твой ребенок.