клитору, давление внутри нее нарастало. Все больше и больше. Она поискала взглядом Ксавье и увидела, что он сидит сбоку, обхватив рукой свой толстый ствол, блестящий от смазки. Он не двигался, просто наслаждался зрелищем.

— Ты… — Он, что, собирался оставить ее в этом положении?

Струи воды никак не реагировали на ее возмущение, продолжая ударять по ее клитору. Все внутри нее пришло в напряжение.

Он улыбался, наблюдая за тем, как приближается ее кульминация, невероятная и неизбежная.

— Посмотри на меня, Эбигейл.

Его темные глаза были устремлены прямо на нее, когда из самой глубины поднялась стихия и хлынула наружу, сотрясая ее тело волнами наслаждения. Она закрыла глаза, ощущая, как содрогается после невероятного удовольствия.

Эбби напряглась, когда тело Ксавье прижалось к ней сзади. Мгновенно остыв на фоне ее разгоряченной плоти, его рука накрыла ее киску и перекрыла струи от ее теперь уже чувствительного клитора.

— Мне нравится смотреть, как ты кончаешь, — пробормотал он ей на ухо.

Одним сильным толчком он вошел в нее, толстый и длинный. Ее лоно сжалось в конвульсиях вокруг его толщины, покалывая самые чувствительные нервные окончания. Он потянулся вперед к струе и что-то сделал, но его рука все еще прикрывала ее киску.

— Я бы сказал тебе: «Держись», но ограничители лишают тебя этой возможности, — он укусил ее за мочку уха, когда отстранился и снова вошел в нее. — Иногда мне нравится брать тебя таким образом, — прошептал он, — зная, что ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить меня. Твое тело принадлежит мне, чтобы играть с ним, чтобы трахать. — Каждое его слово подчеркивалось толчком его члена, и она снова почувствовала возбуждение и желание.

— Я могу смотреть на то, как ты достигаешь оргазма без меня, — свободной рукой он ласкал ее груди, пощипывая кончики, чтобы заставить ее внутренности сжиматься. — Но ничто не сравнится с тем, как твоя киска бьется о мой член, когда ты кончаешь.

— Кончи еще раз, — рука на ее киске сместилась, и его пальцы обхватили ее клитор, оттягивая складочки, чтобы обнажить его. Чтобы удержать на месте. Струя ударила сильными толчками прямо по вершинке.

— А-а-а! — От невыносимого возбуждения ее тело напряглось. Его рука не двигалась, пока он вбивался в нее сзади, синхронизируя свои толчки с напором струи, и это заставило слиться воедино весь калейдоскоп чувств, обрушившийся на нее. Слишком много. Слишком сильно.

Ее перебросило через край удовольствия, сотрясая ее переполненное ощущениями тело. Ее крики эхом отразились от плитки, и он засмеялся, а затем издал прекрасный гортанный звук, глубоко войдя и отпустив себя.

К тому времени, когда ее сердце перестало биться о ребра, превращая их в щепки, и она смогла сделать медленный вдох, он выключил струю, разорвал стяжки и освободил ее ноги. Когда она села на скамейку, крошечные пузырьки поднимались снизу и щекотали ее слишком чувствительную киску, заставляя ерзать на месте.

Ксавье засмеялся и развернул ее лицом к себе.

— Оседлай меня, зверушка.

Расположив ее колени по обе стороны от своих бедер, он подался вперед и потянул ее вниз на свой все еще твердый член.

— Я думала, ты кончил?

— И мне это определенно понравилось, — он обхватил ее за подбородок и притянул к себе для поцелуя, долгого и томительного. — Я хотел бы побыть внутри тебя еще какое-то время, — пробормотал он и снова поцеловал ее.

Она почувствовала, как его член становится мягким внутри нее. Его руки обнимали ее, а бедра находились между ее коленями, язык хозяйничал у нее во рту, и она чувствовала себя связанной с ним столькими узами, что не знала, где начинается он, и заканчивается она.

Он отпустил ее и прислонил к своему плечу.

Незаметно Эбби распустила его косу, чтобы насладиться ощущением его распущенных волос на своих пальцах и плечах.

— Я должна начать готовить ужин. Сейчас моя очередь.

Его сердце билось в ровном ритме, пока он гладил ее плечи крепкими руками.

— Расслабься немного, Эбби. У тебя был тяжелый день.

Он так заботился о ней. Когда эмоции захлестнули ее, непреодолимые, как все, что она испытывала к нему, слова вырвались прежде, чем она успела их осознать:

— Я люблю тебя. Так сильно, — она замерла и охнула. Что она наделала?

Его пальцы замерли на мгновение, а затем продолжили оглаживать ее. Ксавье молчал.

Она не могла вынести его молчания.

— Неужели я все испортила? Что…

— Я не ожидал этого, Эбби. Я не знаю.

Очевидно, что нет. Неужели она действительно ожидала услышать от него: — Я тоже тебя люблю? — Ее челюсть сжалась.

— Ну, что ты чувствуешь? Спазмы в животе? Сердце колотится? Горло сдавило?

Он фыркнул.

— Нахальная нижняя, — он схватил ее за плечи и толкнул назад, чтобы посмотреть в ее глаза. Выражение его лица было непонятным, глаза не холодные, но… отстраненные. — Дай мне день на размышление, а потом мы поговорим. Ты сможешь это сделать?

— Конечно, — она хотела вырваться из его объятий. Убежать и спрятаться, как маленькая девочка. Но он потянул ее к себе, и его руки сомкнулись вокруг ее напряженного тела.

— Мне не все равно, Эбби. Никогда не сомневайся в этом.

Ага. Он заботился обо всех в клубе. Это было не одно и то же. Но… жизнь никогда не давала ей того, чего она хотела — особенно, когда дело касалось отношений. Посмотрите на Натана, на всех парней, которые предпочитали ей Джанаэ. Может, она просто была недостаточно хороша.

Эбби обняла Ксавье, и его руки, такие сильные и крепкие, сочетавшие в себе все, чего она всегда хотела, вызвали у нее самое горько-сладкое чувство, которое она когда-либо знала.

Глава 23

Выходные Ксавье начались рано, поэтому уже в пятницу он выехал на свое небольшое ранчо возле Бодега-Бэй. Работники ранчо были рады его видеть и засыпали новостями о лошадях. Полюбовавшись двумя новыми кобылами, он оседлал лошадь и отправился на прогулку. Солнце припекало, и в воздухе витал запах океана. Он и забыл, как ему нравилось находиться в этом месте.

Слегка ослабив поводья, он пустил лошадь легким галопом по лугам. Распущенные волосы хлестнули его по плечам, на мгновение развеяв воспоминания. Когда-то они с Кэтрин приезжали сюда каждые выходные, чтобы насладиться отдыхом за городом и навестить ее спасенных мустангов.

Он улыбнулся. Эбби была воспитана в том же духе.

На самой высокой точке ранчо он спешился и встал у обрыва, глядя на далекий океан. Это место принадлежало им. Кэтрин называла его своим, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.

И она умерла