— Разве можно убивать человека за то, что ему стало невмоготу обходиться без женщины? Ты не находишь, что это слишком?

Для Креслина, которому самому приходилось убивать, чтобы предотвратить убийство, вопрос о том, можно ли лишать человека жизни за попытку изнасилования не так уж прост, и отвечает он медленно, не сразу:

— Женщины скоро здесь появятся. Что же до твоего солдата, то он наказан смертью не только за вожделение, но и за тупость. Всякий, вздумавший напасть на чародея, должен быть готов к худшему. Мегера — Белая волшебница, она могла бы изжарить его на месте, — Креслин умолкает, но видя, что Джориса его ответ не убедил, — продолжает: — Присмотрись как-нибудь, только незаметно, к ее запястьям. Там шрамы. Они появились оттого, что она практиковала свое искусство, скованная холодным железом.

Джорис ежится:

— Неужто она так сильна?

— Может быть, мы еще слишком молоды и во многих отношениях неопытны, — со вздохом отвечает Креслин, — но неужели ты думаешь, что герцог взял бы и доверил нам остров просто так?

Джорис прокашливается:

— Ты что-то говорил о женщинах?

— Все будет, и женщины, и припасы, — кивает Креслин.

— Интересно, господин регент, а чем ты собираешься за эти самые припасы платить? — язвительно любопытствует Хайел. — Вяленой рыбой? Никаких других богатств на нашем острове не водится.

— Часть припасов мы получим в подарок. Часть… — Креслин пожимает плечами, вспомнив про золотую цепь, что сберегла Лидия и вернул ему Клеррис. — Часть придется оплатить мне.

— Как я погляжу, ты строишь насчет этого пустынного острова большие планы.

Глаза Креслина вспыхивают. Он сыт по горло предостережениями, сомнениями и скептицизмом. Резко повернувшись к рослому капитану, он несколько мгновений молчит, а когда начинает говорить, его слова звучат преувеличенно мягко:

— Ты сомневался в моих способностях, пока я не уложил твоего громилу. Ты сомневался и в возможностях моей соправительницы, пока и она не оставила у твоих ног труп. Долго ты еще собираешься сомневаться? Сколько трупов я должен приволочь тебе, чтобы ты в меня поверил?

Хайел отводит глаза, но упрямо бормочет:

— Еще ни одному человеку не удавалось толком освоить и обжить Отшельничий… господин регент.

— А я тебе не «один человек», Хайел, — со смехом заявляет Креслин. — А уж Мегера тем более, — он кивает обоим собеседникам и добавляет: — Мне бы хотелось получить пергамент и перья, да поскорее. И подумай над моими словами, хорошенько подумай.

Юноша направляется следом за Мегерой, хотя встречаться с ней особо не рвется. Как бы рьяно ни выступал он в ее защиту, в голове его продолжает звучать вопрос Джориса. Справедливо ли карать смертью вожделение, пусть даже сопряженное с насилием? Но какой выбор был у Мегеры? И чем отличается одна смерть от другой? «Смерть есть смерть», — она сама говорила что-то в этом роде.

Ноги сами несут юношу по тропе, взбирающейся к восточным утесам, а он думает о том, так ли уж отличается сам от того безымянного стража. Ведь и ему случалось смотреть на Мегеру с… особыми мыслями. И насколько тонка грань между мыслью и действием?

— Можешь ли ты укоренить гармонию в растениях? — спрашивает Креслин, рассматривая положенный перед ним Клеррисом рисунок. — Ведь с тем голубым цветком ты сделал что-то в этом роде?

Клеррис кладет лист на место, поверх комплекта чертежей и рисунков с необходимыми пояснениями, касающимися устройства резиденции соправителей. В окно залетает ветерок, который так и норовит сдуть лист, так что магу приходится придавить бумагу по краям камушками.

— Ну, чтобы лучше росли и плодоносили. Были устойчивее к непогоде… и все такое, — поясняет Креслин.

— А, это. Да, могу. У Лидии такое получается лучше, но я тоже справлюсь. А зачем?

— Скоро здесь будет больше людей. А людям нужна еда.

— Креслин, — медленно произносит Клеррис, — здесь слишком сухо, чтобы рассчитывать на хороший урожай, даже в том случае, если зима окажется мягкой, без сильных морозов.

— Но ведь ты говоришь об обычных растениях… — пытается возразить юноша, но тут его окликает Мегера. Он поднимает глаза от стола — как подозревает, единственного устойчивого стола на острове, реквизированного для нужд соправителей у Хайела и, вместе с тремя стульями, занимающего почти всю хижину.

— Планы резиденции — прежде всего, — напоминает она своему соправителю. — Если ты, конечно, не хочешь рано или поздно умереть во сне.

— Да, да, — Креслин снова сосредоточивается на чертеже. — Что это за большая комната?

— Трапезная. Тебе придется принимать гостей и устраивать пиры, — поясняет Клеррис.

— А эта? — спрашивает Мегера.

— Гостевая спальня, — признается Черный маг. Глаза Мегеры вспыхивают:

— Мы же договорились, что спальни у нас с Креслином будут отдельные, а для размещения гостей позже построят отдельные дома.

— Ладно, — добродушно соглашается Клеррис. — Тогда пусть это будет личный кабинет.

— Вот пусть и будет. Мне он непременно понадобится.

— Но это потребует некоторой доработки.

— Тебе придется привлечь солдат.

— Только после завершения основных работ.

— Тут ты прав, — соглашается Мегера и вновь всматривается в наброски на столе.

— Как насчет уборки камней и грязи? — спрашивает Креслин.

— Этим могу заняться я, — говорит Мегера. Клеррис кивает.

— Если хочешь…

— Мне лучше заняться этим прямо сейчас? — голос Мегеры звучит так странно, что никто не отвечает. Спустя несколько минут она прерывает молчание и на сей раз говорит совсем о другом: — Как может быть, чтобы Креслин использовал свою силу для убийства людей и оставался при этом Черным магом? Или Серым? Я всегда думала, что истребление и разрушение — это свойства хаоса.

— Дело не в том, КАКАЯ используется магия, а в том, КАК она используется, — терпеливым тоном привычного к наставлениям учителя отвечает Клеррис. — Магия гармонии связана с упорядочением вещей и явлений, сотворением, созиданием, иногда переустройством или переустановкой. Магия хаоса стремится к разрыву существующих связей, зачастую с помощью огня и тому подобных стихий. Креслин, — спрашивает он юношу, — как ты использовал свои силы, когда тебе приходилось убивать?

Растерявшись от столь прямо поставленного вопроса, Креслин откидывается на стуле и отвечает:

— Я всегда вызывал ветра.

— И чего ты от них хотел?

— Хотел сотворить бурю, иногда с градом или ледяным дождем.

— Поняла? — спрашивает Черный маг, глядя на Мегеру.

— Но так не должно быть! Получается, что злой человек может использовать гармонию, чтобы убивать и разрушать.