— Агравейн, — Удгар нагнал сына, положив на плечо руку. — Ты должен был предусмотреть это, когда выбрал её.

— Я её — или она меня? — усмехнулся Агравейн совсем горько. — Я как больной, отец, — Агравейн сник, всхлипнув, пожав плечами. — Честное слово, как больной! — повторил он.

«Я вижу».

Удгар не стал говорить вслух. Он действительно не помнил Агравейна таким, каким сын стал после женитьбы на Шиаде — взвинченным, вечно настороженным, мрачным. Рядом с королевой мужчина расцветал, без неё чах, как самый неприспособленный оранжерейный куст без солнца.

Удгар обнял сына. Агравейн отозвался мгновенно, возвышаясь над ссыхающимся отцом на полголовы. Удгар потрепал по спине и спросил:

— Что у вас произошло?

Агравейн вздрогнул. Чуть отстранился, поглядел на отца недоверчиво.

— Я… не то, чтобы произошло, — уклончиво ответил сын.

— Но ты боишься, что произойдет, — Удгар не стал настаивать и отошел от короля.

— М-м, — Агравейн кивнул.

Удгар по старой привычке безотчетно уселся за главенствующее место за столом короля. Сел, огляделся по бумагам — так все незнакомо. Потом опомнился:

— Ох! — засмеялся Старый король. — Прости-прости, я что-то растерялся.

Агравейн только махнул рукой: пустяки. Удгар все равно правитель гораздо больше, чем он сам.

— Так чего ты боишься? — напомнил отец.

— Я… — Агравейн по-прежнему отказывался смотреть отцу в глаза. — Не могу сказать.

— Агравейн, — настойчиво позвал Удгар. — Я могу помочь.

Король мотнул головой.

— В таком толком и не признаешься.

Удгар длительно оглядел сына — с головы до ног и обратно. Вдумчиво кивнул.

— Вот значит, как. Что ж, не думаю, что Нелла потребует от Шиады какого-то участия, зная её нынешний статус. Чем-чем, а безумством Первая среди жриц не грешила никогда.

— Не сомневаюсь в этом, — отмахнулся Агравейн, снова зашагав туда-сюда.

— Тогда неужели ты сомневаешься в женщине, за которой гонялся так долго?

Агравейн, наконец, остановился. Поднял на отца глаза, горящие безумством ревности:

— Глупо, да?

Удгар вздохнул:

— Глупым было жениться на Второй среди жриц. Будь она просто любой другой служительницей культа, даже главой храма Нанданы, клянусь, было бы меньше сложностей. Но она — следующая храмовница, и её обязанности там больше, чем здесь.

— Но там — проклятый Артмаэль!

Вот, в чем все дело, качнул головой Удгар.

— Стало быть, все дело в друиде. И, кстати, дальнем родиче, — вдруг сообразил Удгар, вспоминая, через кого из родственников дом Тандарионов был связан с главой храма Шиады.

— Плевать я хотел на родство! Ему нравится Шиада!

Удгар захохотал:

— Ну, знаешь, Агравейн, если ты готов воевать только по этой причине, знай, что твоя жена нравится абсолютно всем мужикам, которые не знают, какой скверный у неё на деле характер.

Агравейн нашел в себе силы улыбнуться и почти сразу помрачнел обратно.

— Но в отличие от всех других мужиков Артмаэль наверняка убежден, что может … может… — столь страшное предположение просто не шло с языка, и от этого Агравейн проникался поистине суеверным ужасом перед размахом собственных чувств. — Может на что-то рассчитывать, — наконец, подобрал он.

Удгар вздохнул опять.

— Я уже говорил. Убедись, что она зачла, и тогда тебе не придется сомневаться, что ребенок у неё под сердцем — твой.

Агравейн всплеснул руками:

— Как я могу в этом убедиться?! Я что, повивальная бабка? Или я могу, запихав в неё… — Агравейн сглотнул грубость — прежде привычную, а сейчас, в отношении Шиады, почему-то жутко кощунственную, — или я могу нащупать ребенка внутри неё?! Даже если что-то есть, она ничего не говорит!

Удгар перевел дыхание. Когда Агравейн был женат на Ришильде, ему, Удгару, конечно, тоже доводилось вести такие разговоры, но, во-первых, Старый король искренне надеялся, что ко второму браку сын будет мудрей, а, во-вторых, Ришильда не была ангоратской жрицей, и это всерьез облегчало все хлопоты.

— А вы регу….

— Каждый день! — гаркнул Агравейн. — Каждый день и каждую ночь! И… Боги, я в жизни не занимался любовью так часто!

Удгар взметнул брови вверх:

— Она бесплодна? — спросил в лоб.

Агравейн развел руками: я не знаю.

Делать было нечего, прикинул Удгар. В таком растревоженном, воспаленном состоянии, что ни скажи, пока человек не убедиться или не опровергнет свои страхи, иметь с ним дело бессмысленно. Покоя не будет ни ему, ни другим.

Удгар подошел к сыну вплотную, взял голову в ладони, заставляя прямо смотреть с свои строгие глаза.

— Раз уже так все непросто, поезжай с ней, поговори с Неллой, что к чему. И забери её сразу, как будет возможно.

Агравейн кивнул.

В тот же день он присоединился к Шиаде в путешествии, чем немало удивил.

* * *

Шиада сняла капюшон, но плащ не скинула. У берега уже ждал Артмаэль, протягивая руку и сияющими глазами глядя на жрицу. Он улыбнулся приветливо:

— Ал твой закат, Вторая среди жриц.

— Богиня в каждом из нас, Артмаэль, — позвала Шиада по имени, и тут из-за её спины поднялся на могучих ногах громадный Агравейн. Артмаэль помрачнел в одночасье — жрица чуяла — но в лице не изменился.

— Будь благословен, Молодой король, — поприветствовал он учтиво. Агравейн только кивнул.

Артмаэль проводил прибывших к храмовнице, хотя Шиада и сама прекрасно знала дорогу. Увидеть Агравейна Нелла тоже была не готова. Поприветствовав путников, она перевела на Шиаду упрекающий взгляд:

— Твоего внимания на этот раз ждет другой человек.

Агравейн напрягся и даже чуть подался вперед, чтобы его недовольство было очевидно.

— Артмаэль, — обратилась храмовница, и Агравейн сцепил зубы, — позови их.

Тот кивнул, Агравейн нахмурился: что еще? Ожидание тех, за кем отправился друид, было молчаливым и потому особенно напряженным. Но когда неподалеку от домика храмовницы Шиада учуяла знакомое тепло, жрица вскинула на храмовницу изумленное лицо: неужели?

Нелла кивнула.

— У вас только этот вечер. Ему не следует отрываться от обучения и забывать, что к чему.

Шиада, не вполне отслеживая удары в груди, взвилась со стула, обратилась к двери.

— Шиада? — настороженно позвал Агравейн, пристрастно вглядываясь в лицо супруги.

Артмаэль вошел первым, за ним Гленн, а за тем — Растаг. И Шиада, не раздумывая, приблизилась к брату. Молча обхватила ладонями лицо, вгляделась с легкой степенью неверия, резко прижала к себе, по-родному. Растаг прикрыл глаза и вдохнул запах сестры. Агравейн наблюдал, щурясь. Лицо мужчины казалось ему знакомым, но ничего не говорило. Он перевел взгляд на Гленна, приветственно кивнул.