Возле стены охал боец, покачивая перевязанную руку. Павел Алексеевич вопросительно взглянул на врача.

— Восемнадцать человек ваших приняли, — сказал Новоселов.

— Сколько еще сможете? — поинтересовался Белов, выходя в коридор.

— Места хватит человек на пятьдесят. Но ни медикаментов, ни продуктов у нас нет, — развел руками врач. — Это главное. Об остальном просто умалчиваю.

— Понимаю и благодарю вас. Весь ваш персонал.

— Выполняем свой долг.

— Это хорошо, — усмехнулся Павел Алексеевич, тронув пальцем усы. — Да только по-разному его выполнять можно. От параграфа до параграфа — и прав будешь. А параграф — он мертвый, к нему еще сердце требуется. Вот и спасибо вам за сердечность.

Новоселов смущенно пожал плечами.

Здесь же, в помещении школы, генерал написал записку Щелаковскому, оставшемуся со штабом в маленькой деревушке Бели. Сообщил о разговоре с Новоселовым и посоветовал немедленно разослать по деревням политработников, чтобы выявить медицинские подразделения, уцелевшие на освобожденной территории.

3

Сделав изрядный крюк по тылам врага, войска Белова вышли 2 февраля на юго-западные подступы к Вязьме. Передовые отряды потеснили противника и остановились, ожидая, когда подтянутся главные силы. Завтра намечено было общее наступление.

Для штурма Вязьмы генерал выделил лучшие соединения: 1-ю и 2-ю гвардейские кавдивизии. Им должны помогать 75-я легкая кавдивизия и два лыжных батальона. По количеству наименований получалось вроде бы много войск, но все эти дивизии в общей сложности могли ввести в бой не больше трех тысяч человек.

Подписывая документы о наступлении, Павел Алексеевич знал, что шансы на успех невелики. Нельзя же всерьез рассчитывать на то, что несколько тысяч бойцов сумеют перехватить и удержать коммуникации всей вражеской группы армий «Центр»!

Да и немцы уже не те, что были в декабре. Враг оправился от поражения, подтянул резервы. За спиной у фашистов склады, базы, аэродромы. Гитлеровцы сами переходят к активным действиям. Им удалось отбросить советские дивизии, обтекавшие Ржев.

Войска, которым командование Западного фронта приказало сделать рывок к Вязьме, задачу выполнили. Но какой ценой?! Белов привел только боевое ядро своей группы Командующий 33-й армией генерал-лейтенант Ефремов прорвался через вражескую оборону с четырьмя стрелковыми дивизиями. За его спиной немцы сразу нанесли фланговые удары и восстановили линию фронта.

Михаил Григорьевич Ефремов — военачальник опытный и решительный. Его дивизии здесь, восточнее Вязьмы У них большие потери, мало артиллерии, мало боеприпасов; но они завтра начнут наступать.

С севера подходит 11-й кавалерийский корпус полковника Соколова. Он тоже отрезан от своих войск, прошел с боями длинный путь по бездорожью, в нем не осталось и половины бойцов.

Как было намечено, штаб Западного фронта попытался высадить возле села Озеречня 4-й воздушно-десантный корпус. Ему поручалось оседлать железную и шоссейную дороги западнее Вязьмы, не допустить резервы противника. Однако штурманы транспортных самолетов не смогли вывести свои корабли к намеченным целям. В черную метельную ночь они разбросали десантников на большом пространстве между Вязьмой и Дорогобужем. Из двух тысяч трехсот бойцов 8-й воздушно-десантной бригады удалось собрать только тысячу. Высадка других бригад была отложена. А приземлившихся парашютистов немцы взяли в кольцо, их командир обратился к Белову за помощью.

Да, ситуация под Вязьмой сложилась удивительная, не вмещавшаяся ни в какие рамки военной науки. К важнейшему узлу дорог, на который опиралась вся ржевско-вяземская группировка противника, прорвались с разных сторон небольшие изолированные группы советских войск. Сами находясь в оперативном окружении, в тылу врага, они должны были отрезать немецкие армии, продолжавшие медленно отступать от Москвы.

Фашисты, конечно, понимали, что им грозит. Пока войска Ефремова, Белова и Соколова пробивались по бездорожью, немцы перебросили в Вязьму 5-ю и 11-ю танковые дивизии, вдобавок к двум имевшимся там пехотным дивизиям. Подошли несколько отдельных полков, охранные батальоны.

Сил у противника оказалось больше, чем ожидал Павел Алексеевич. Он понял это утром 3 февраля, наблюдая за боем. На выстрел одного орудия отвечала немецкая батарея. На выстрел миномета — дюжина вражеских. На расчищенных дорогах и на окраине города хозяйничали фашистские танки.

Очень медленно продвигались гвардейцы. К полудню они вышли на рубеж Тесниково, Молошино, Капустино и здесь были окончательно остановлены. Немцы сидели в укреплениях, оборудованных советскими инженерными частями еще летом. Эти добротные сооружения сохранились полностью: при отступлении боев здесь не было. Теперь фашисты использовали для себя дзоты, пулеметные гнезда, землянки, траншеи.

Единственная удача за весь день — удалось вызволить из кольца 8-ю воздушно-десантную бригаду. Подчинив себе парашютистов, Белов указал им полосу для наступления.

Генерал Ефремов известил по радио, что его пехота атакует подступы к городу, несет потери, но продвинуться не может.

Корпус полковника Соколова освободил несколько деревень и приблизился к автомагистрали Москва-Минск в двенадцати километрах западнее Вязьмы.

Ночь, день и еще ночь не затихала канонада. Гвардейцы искали слабые участки вражеской обороны, пытались вклиниться в позиции немцев, используя леса и овраги. Тщетно. Везде упорное сопротивление, плотный огонь.

С передовой везли сотни раненых, их размещали по избам. За сутки выбыло из строя два десятка офицеров. Тяжелое ранение получил командир полка подполковник Данилин.

Лишь в новой дневной сводке промелькнула, как искра, хорошая весть. Гвардейцы 11-го кавполка ворвались в населенный пункт Зубово и вышвырнули оттуда фашистов.

— Самолюбие заело, — сказал Щелаковский. — Полком майор Зубов командует, не мог он не взять деревню своего имени.

— Жаль, что генерала Вяземского среди нас нет, — невесело улыбнулся Белов. — А командир одиннадцатого, если быть точным, не Зубов, а Петр Иванович Зубав, на «а» ударение. Латыш он. Перекрестили его у нас. Поеду к нему, может, что-нибудь полезное усмотрю.

— Только прошу, осторожней.

Дорогу возле деревни Зубово противник контролировал артиллерийским и минометным огнем. Едва показывался там всадник или пеший боец, взметывались фонтаны снега с черными земляными комьями. Можно было пробраться в деревню по редкому лесочку, через который вытаскивали раненых, но появились немецкие бомбардировщики… Павел Алексеевич остался на наблюдательном пункте командира дивизии. И хорошо, что остался. Иначе не возвратился бы до ночи, а скорее всего, не вернулся бы оттуда вообще…

Десять раз налетали на Зубово бомбардировщики. Казалось, они разбили там все постройки и укрытия, уничтожили все живое. В перерывах между налетами черный, дымящийся участок земли молотили немецкие снаряды и мины. И лишь после того как весь опорный пункт был перепахан воронками, фашисты бросили в атаку пехоту и восемь танков.

Исход боя был ясен. Вражеская лавина без труда захлестнет то, что осталось от зубовского полка, немцы восстановят свои позиции. Но случилось невероятное. Гвардейцы-пулеметчики, отсидевшиеся в щелях и подвалах, оглушенные и израненные, пропустили вражеские танки и всю ярость выплеснули на гитлеровскую пехоту. Хлестали по густым цепям, не жалея патронов,