– Стас! – Андрей неожиданно крикнул.

Тимофеев поднял глаза на Андрея, затем перевел взгляд на дорогу.

– Стас, мать твою, на дорогу смотри!

Тимофеев увидел стремительно надвигающийся на них внедорожник и то, как Андрей попытался вскочить на ноги и схватил своего водителя за плечи. А последнее, что зафиксировало его сознание – широко открытые стеклянные глаза водителя на болтающейся, как у тряпичной куклы, голове.

– Ты уверена? – Алина не знала, как поступить. Она купила билет в Торонто, а Нина сообщила, что в этот день они с Ваней расписываются.

– Уверена. Я хочу, чтобы были только он и я. Не обижайся.

– А как же свидетели? Разве они не нужны?

– Не нужны. Мы просто распишемся.

– Ну, если ты так хочешь… – Алина сомневалась, – …имей в виду, мне несложно поменять билет. Они ехали в Нининой машине. В двенадцать часов дня проехать было сложно, Нина сворачивала в какие-то дворы, пытаясь объехать ненавистные пробки.

– Понимаю. Но не стоит.

– А в чем ты будешь?

– У меня не будет белого платья и фаты, если тебе это интересно, но будет совершенно бесподобное платье от Raschini, нежно-нежно-сиреневое с такими… хотя, нет, я не буду рассказывать. Посмотришь потом фотки, я пригласила фотографа.

– Классно, – Алина непроизвольно вздохнула.

Нина тут же посмотрела на нее:

– Завидуешь, что ли?

– С ума сошла? – Алина от неожиданности такого заявления даже всплеснула руками.

– Да ладно, я знаю, что нет, – Нина похлопала ее по коленке. – Все, кажется, мы окончательно встали. Давай пешком, а?

– Как хочешь.

Нина сделала громче радио и поискала волну:

– Про пробки скажут что-нибудь?

…«серьезная авария произошла сегодня на въезде в Москву, водитель «мерседеса» не справился с управлением, выехал на встречную полосу, после столкновения с внедорожником машина упала в кювет. Водитель и один из пассажиров погибли на месте, второй пассажир доставлен в больницу в тяжелом состоянии…»

Алина поморщилась:

– Жутко, да? – неприятно засосало под ложечкой. – Что-то мне как-то не по себе.

– Наверное, шишка какая-нибудь, из-за этого в новости вставили. Хотя, если бы шишка, то сказали бы, кто…

– Точно сказали бы? – Алина не могла скрыть нарастающего волнения.

– Точно. Что ты так разволновалась?

– Не знаю. Просто не по себе.

– Давай здесь выйдем, пешком быстрее. Левицкая ждать не любит. Я рада, что порекомендовала ее тебе. Пока ты сама будешь зарабатывать имя – это одно, а технологии – это совсем другое. Она профи, она тебе и заказчиков, и инвесторов подтянет, только вначале скреативит имидж. Задача – чтобы тебе поверили, и она способна ее решить.

– Ага, – Алина плелась с отрешенным выражением лица за оживленно размахивающей руками Ниной.

– Да хватит, – Андрей отдернул руку от медицинской сестры, которая хотела заклеить царапину на его плече.

После столкновения машина упала в кювет и дважды перевернулась. Стас и Тимофеев погибли, а у него пара царапин и гематома на бедре.

– У меня люди погибли, а вы мне синяк зеленкой мажете. Где мой телефон?

Медсестра пожала плечами:

– Не знаю.

– Дайте мне ваш.

Она дала. Он подержал его в руках и понял, что не помнит, а точнее, не знает ни одного номера телефона наизусть. С третьей попытки набрал офис, ответила Кира.

– Со мной все в порядке, позвони Серову, Бурбо и Шумилову, всех сюда. Я в больнице… Какой у вас здесь точный адрес?

Медсестра начала говорить, но Андрей передал ей телефон и попросил объяснить все Кире.

До приезда ребят он вышел на улицу и закурил. Изо всех сил отгоняя от себя мысли о Стасе. Что-то ему подсказывало, что это не случайность. А прав он или нет, следовало выяснить ребятам, которые сейчас подъедут. Ребята проверенные, генералы ФСО и ФСБ, сорок лет назад гонял с ними мяч во дворе и лазил по деревьям. Они в два счета найдут гада или гадов, которые не по закону, а ему лично ответят за смерть друга! Стас давно стал для него другом – а как еще назовешь человека, которому доверяешь и которого по-своему любишь. Приехал охранник из машины сопровождения, которую Стас не взял сегодня. Видимо, им позвонила Кира.

– Андрей Всеволодович, давайте уедем, машина внизу.

– Не могу, мне здесь надо дождаться моих.

– Что-нибудь нужно?

– Кофе, если найдешь приличный, буду благодарен.

– Да, конечно, – он передал по рации, и в ближайшее кафе отправился человек.

Андрей курил сигарету за сигаретой, ему не было страшно, он был разозлен. Охранники, угрюмые, не стесняющиеся своей скорби, находились рядом. До конца никто из них не понимал, что произошло, но внезапная смерть Стаса их подкосила.

Следом за Серовым, Бурбо и Шумиловым приехали журналисты, вряд ли им тоже позвонила Кира. Андрей с товарищами скрылся в кабинете главного врача.

– Я не знаю, как и что надо делать в таких ситуациях, но твердо убежден, что это не несчастный случай. Прошу вас помочь мне в этом расследовании. Надо поговорить с врачами скорой, нам нужна точная картинка с места происшествия. Да, и камеры, там наверняка стояли камеры…

– Андрей! – мужчина лет пятидесяти в дорогом темно-сером костюме, в очках в тонкой платиновой оправе и в начищенных до блеска ботинках перебил его. – Андрюша, езжай домой, пожалуйста, ты можешь на нас положиться.

Двое других кивнули. Андрей согласился, что они лучше его знают, что надо делать.

– Спасибо, пацаны, – вышел из кабинета и был тут же взят в кольцо своих охранников, не для того чтобы они защитили его от больных, а для того, чтобы скрыли от журналистов.

Нина с Алиной добрались наконец до ресторана, где их ждала гений маркетинга Алена Левицкая.

– Извини, дорожный трафик.

– Да без проблем, сегодня в Москву въехать сложно из-за той аварии. Жуть, да? Мужика жалко, сил нет.

– А кто там был? – Нина устроилась на стуле и взяла меню, а Алина осталась стоять, ощущая, как в груди прыгает сердце – вверх-вниз, вверх-вниз.

– Так Димчинко же, с утра по всем каналам передают, погибли там все: и водитель, и пассажиры.

Кровь отхлынула у Алины от лица, и она выбежала из ресторана.

– Извини, – Нина, подхватив сумку, побежала за Алиной. Она догнала ее на улице, через квартал. Алина бежала, не понимая, куда и зачем она бежит, просто бежала.

– Да подожди ты, дурочка, мы же ничего не знаем. Сейчас позвоним и убедимся, что жив-здоров твой Димчинко.