меньшей мере невежливо. Он густо покраснел, однако заставил себя улыбнуться.

Заметив замешательство Джондалара, Толи поспешила добавить:

– И почему мы не учим языки друг друга? Если нам будет не с кем говорить на своем языке, мы его забудем. Зеландонии так красиво звучит, что я выучила бы его с огромным удовольствием. – Она с улыбкой посмотрела на Джондалара и Тонолана. – Мы могли бы заниматься каждый день понемногу, – закончила она так, словно ей уже ответили согласием.

– Толи, может статься, ты захочешь выучить зеландонии, но ведь они могут и не захотеть учить язык мамутои, – заметил Маркено. – Ты об этом думала?

Пришла очередь покраснеть и ей.

– Нет… – ответила она, устыдившись собственной самонадеянности. В голосе ее слышались нотки удивления и горечи.

– А мне хотелось бы знать оба языка – и мамутои, и зеландонии. Мне понравилась эта идея, – сказала Джетамио уверенным тоном.

– Я тоже так думаю, Толи, – кивнул Джондалар.

– Как все у нас перемешалось! Наши рамудои – отчасти мамутои, наши шамудои – отчасти зеландонии, – заметил Маркено, с нежной улыбкой посмотрев на свою жену.

Их взаимная привязанность была очевидной.

«Хорошая пара», – подумал Джондалар, однако не смог удержаться от улыбки.

Склонный к худобе Маркено нисколько не уступал ему в росте. Когда супруги стояли рядом, он по контрасту казался еще выше и сухощавее, она – еще ниже и толще.

– Может, вы позволите и другим присоединиться? – спросила Серенио. – Мне тоже хотелось бы изучить зеландонии, ну а Дарво занялся бы мамутои. В жизни ему это наверняка пригодится, особенно если он решит заняться торговлей и начнет странствовать по свету.

– Почему бы и нет? – рассмеялся Тонолан. – Куда бы ты ни шел – на восток или на запад, – знание языка никогда не помешает! – Он посмотрел на своего брата и ухмыльнулся. – И все-таки, когда имеешь дело с красивой женщиной, можно обойтись и без языка, правда, Джондалар? Особенно если у тебя большие синие глаза.

Последнюю фразу он произнес на языке зеландонии. Джондалар улыбнулся.

– Надо говорить шарамудои, Тонолан, – сказал он, подмигнув Толи. Выудив из деревянной миски скользкий гриб (он держал кремневый нож в левой руке, как принято у племени шарамудои, и потому испытывал известные неудобства), он спросил у нее: – Как это называется? У зеландонии это – «гриб».

Толи назвала гриб и на языке мамутои, и на языке шарамудои. Тогда Джондалар выловил из миски зеленый побег и вопросительно поднял нож с наколотым на него стеблем.

– Это стебель молодого лопуха, – ответила Джетамио и тут же поняла, что слова эти не значат для него ровным счетом ничего. Поднявшись со своего места, она направилась к куче мусора, оставшегося после готовки пищи, и вернулась оттуда с вялыми, но вполне узнаваемыми листьями. – Лопух, – сказала она, показывая ему обрывки большого, покрытого пушком серо-зеленого листа, оторванного от своего черенка.

Он понимающе кивнул. Она взяла в руки другой лист – длинный зеленый с характерным запахом.

– Ага! А я-то думаю, откуда здесь этот запах, – обратился он к брату. – Но я и понятия не имел, что у чеснока могут быть такие листья! – Он вновь повернулся к Джетамио. – И как же это называется?

– Черемша, – ответила она.

Толи не знала, как называется это растение на языке мамутои, однако стоило ей заметить в руках Джетамио длинный лист, как она тут же оживилась.

– Водоросль, – выпалила она. – Я принесла эти листья с собой. Они растут в море и делают суп наваристее! – Она пустилась в путаные объяснения. Сей ингредиент был добавлен в традиционное блюдо, чтобы придать ему изысканный вкус и аромат. – У меня их осталось совсем немного. Это часть моего свадебного подарка. – Толи положила малышку себе на плечо и ласково похлопала ее по попке. – Тамио, ты уже поднесла свой дар Щедрому Древу?

Джетамио смущенно потупилась. Говорить вслух на подобные темы мог лишь столь бесцеремонный человек, как Толи.

– Толи, я надеюсь, Мать благословит наш брак таким же здоровым и счастливым ребенком. Шамио уже поела?

– Ей нравится сосать грудь. Если ей позволить, она может просидеть у меня на руках целый день. Хочешь ее подержать? Мне нужно отойти.

К моменту возвращения Толи тема разговора изменилась. Еду убрали в сторонку, чаши пирующих вновь наполнили вином. Кто-то взял в руки бубен и затянул нескладную песнь. После того как Толи забрала свою малышку, Тонолан и Джетамио поднялись со своих мест, явно желая покинуть пиршество, но их тут же взяли в кольцо улыбающиеся соплеменники.

Любая пара новобрачных пытается покинуть пиршество как можно раньше – молодым хочется побыть вдвоем, прежде чем их разлучат до самой свадьбы. Однако, поскольку молодая пара является главным виновником празднества, она не может уйти, пока с ней не переговорят все желающие. Об этом знают все и потому следят за молодыми в течение всего праздника. Этот обычай превратился в своеобразную игру, в которой каждому надлежит исполнить свою, предписанную ритуалом роль. Впрочем, длится эта шутливая церемония достаточно недолго – молодых отпускают с миром.

– Неужели вы уже уходите? – спросили у Тонолана.

– Уже поздно, – уклончиво ответил улыбающийся Тонолан.

– Да ну! Еще совсем рано! Отведай еще чего-нибудь, Тамио.

– Нет, я уже и так объелась.

– Ну тогда выпей чашку вина. Тонолан, ты ведь не откажешься отведать еще одну чашку замечательного черничного вина Тамио?

– Ну разве что самую малость…

– А ты, Тамио?

Она встала возле Тонолана и бросила на него заговорщицкий взгляд:

– Один глоток… Да вот только чаши наши остались на циновке. Пусть их принесут.

– Конечно. Постойте здесь, хорошо?

Кто-то отправился за чашками, остальные же дружно отвернулись, делая вид, что провожают его взглядом. Тонолан и Джетамио поспешили к краю освещенного пламенем костра круга.

– Тонолан, Джетамио! А я-то полагал, что вы выпьете с нами!

– Да-да, конечно! Нам нужно ненадолго отлучиться. Вон мы сколько съели! – стала оправдываться Джетамио.

Джондалар, который стоял возле Серенио, испытывал сильное желание продолжить недавний разговор. Подобно прочим, они тоже получали удовольствие от этой необычной игры. Он склонился к ней и шепотом предложил Серенио покинуть пиршество вслед за молодой парой. Джондалар исполнился решимости сделать ей предложение, пока им вновь не овладели былая неуверенность и задумчивость.

Шарамудои развеселились – черника, собранная прошлой осенью, отличалась необычной сладостью, сообщавшей вину особую крепость. Они прохаживались вокруг костра, то и дело подтрунивая и посмеиваясь над Тоноланом и Джетамио. Кто-то затянул обрядовую песню, в которой поющие по очереди задавали друг другу вопросы и отвечали на них. Кто-то решил подогреть тушеное мясо, кто-то вскипятил воду для чая. Тут же бегали