– Допустим, Кирилл. И что дальше?

– Нам нужно как-то спровоцировать Индекс. Поставить его в то же положение, в котором находимся мы, чтобы он оказался на пороге кат… На пороге Заката.

– Он там и находится, вместе с нами – на самом пороге. Без сети морфоскрипт ничто, а сеть без электричества не работает. Отключатся сервера – Индекс исчезнет.

– Хотите бесплатный прогноз от родного брата активного ядра? – Сигалов нагло улыбнулся. – Тунгусский дата-центр вместе с обслуживающей его атомной электростанцией будет введен в строй тридцать первого мая. Поэтому вы и не уверены, успеют ли там закончить. Если бы можно было выяснить, вы бы давно знали, ведь это поважней, чем пробки на дорогах разгонять. Сколько ваша АЭС может проработать в автономном режиме?

Коновалов озадаченно посмотрел в пол.

– Насчет энергоблока не в курсе, – обронил он. – Точно знаю, что это самая современная техника, самая надежная. Но если ты предлагаешь остановить пуск, то это полное безумие. Тридцать первое число – не просто дата в календаре, это двадцать четыре длинных часа. Плохо, что мы не можем туда заглянуть, но возможно, когда мы доживем до этого дня, нам удастся получить прогноз хотя бы на часик вперед, на пятнадцать минут! И это может всё решить. Вместе с новым дата-центром Индекс получит огромные ресурсы в дополнение к тому, что у него есть сейчас. Возможно, это что-то изменит. Возможно, нет… Но мы не станем отнимать у себя последний шанс.

– Этого я не предлагаю. Я бы тоже еще пожил, если вы сомневаетесь. Мы не будем останавливать работы, нам нужно всего лишь напугать скрипт.

– Напугать скрипт… Витя, ты слышишь, что ты говоришь?

– Кирилла, – мрачно произнес Сигалов. – Нам нужно напугать Кирилла. Организуем слив информации – мол, выявлены неполадки, всё замораживается на неопределенный срок.

– Только есть одна проблема: Индекс формирует базу данных не из новостей, а из реальности. Чтобы он поверил в какую-то неисправность, нам придется имитировать ее максимально правдоподобно. А это само по себе опасно.

– Думайте, что можно сделать. Реальность – ваша епархия, не так ли? Не обязательно электростанция, пусть будет дата-центр. Угробьте там несколько серверов. Если хотите, у меня есть толковый специалист.

– Таких спецов у нас самих под завязку, – отмахнулся куратор. – Починить не всегда могут, а угробить – это они с радостью.

– Индекс должен предельно ясно понимать, что без нас его тоже не будет.

– Я думал, это очевидно…

– Да вот не совсем. Нужно объяснить ему, что мы погибнем или выживем только вместе. И посмотрим, изменится ли что-нибудь.

– И эти изменения ты хочешь найти в слепой зоне? Почему там?

– Там они будут видны лучше всего: либо да, либо нет. И не тяните с этим, Игорь Сергеевич, времени-то у нас осталось…

– Всего неделя, – скорбно произнес тот.

Виктор вышел на улицу в таком настроении, словно всё самое худшее уже случилось. Куратор выкинул из Индекса «уютный уголок» Кирилла, и как близнец на это отреагирует – сам Индекс не предскажет. То они боятся его потревожить лишней встречей с братом, а то вдруг режут по живому… Ни вступиться за Кирилла, ни даже обсудить это с начальством Сигалов не мог – зачем-то с ходу ляпнул про молоко, а потом уже было поздно: доверие теряется только один раз. И зачем он это сделал? Не хотел говорить про поездку в Мытищи? Так можно было и не говорить, а всё остальное рассказать. Или не всё?..

Увидев такси, Виктор механически сел в машину и так же механически произнес:

– Мытищи.

– Какая улица? – спросил водитель.

Сигалова бросило в жар: он подумал, что всё еще находится в морфоскрипте, но перестал это осознавать. А поскольку Индекс воспринимался как реальность и не имел стандартных элементов управления, то и проверить было невозможно.

– В Мытищах куда конкретно? – уточнил таксист.

Виктор осмотрелся, как будто это могло что-то прояснить. Нет, кажется, это был не Индекс… Ну конечно, нет. Сигалов не чувствовал никакого давления, а про Мытищи брякнул потому, что только о них и думал.

– Давайте так сделаем… – промолвил он. – Едем, и по дороге я вспоминаю адрес. Если получается – хорошо, если нет – поворачиваем домой.

– Оригинальный вы пассажир. Что ж, давайте покатаемся, у меня рабочий день не скоро заканчивается.

– А у меня вообще никогда, – вполголоса обронил Сигалов.

Некоторое время он еще сомневался в затее, но чем дальше отъезжал от офиса, тем отчетливей понимал, что поступил правильно. В скрипте его вела воля Индекса – настойчиво тащила в Мытищи, ничего не проясняя заранее. И там Виктор не колебался ни секунды, он знал, что в нужный момент найдется и улица, и дом, – либо по каким-то приметам, либо в виде всплывших воспоминаний. Здесь, в реальности, подсказок ждать было не от кого, но всё же Сигалов рассчитывал, что скрипт оставил у него в памяти какие-то следы. Пусть это проявится как интуиция – не важно, лишь бы доехать и понять, куда его влекло.

– Музыку включу, не возражаете? – осведомился водитель.

В салоне зазвучал джаз, легкий до прозрачности. Виктор вспомнил, какое рейв-месиво долбило у таксиста в Индексе, и окончательно успокоился. После пары композиций пошли новости – сразу, без рекламы. Диктор тараторил о том, что руководство «Гипностика» заявило, будто падение акций компании является результатом спланированной атаки недобросовестных конкурентов и что высший менеджмент «Гипностика» требует обратить внимание на невыясненные обстоятельства гибели скандально известного трейдера Георгия Зубаткина.

«Ну хоть вы-то нервы не трепите, – с тоской подумал Сигалов. – Мир летит в пропасть, а вы всё о деньгах…»

Глядя в окно, он поймал себя на том, что еще не прощается с городом, но уже готовится к этому – и готовится встретиться с новой Москвой, засыпанной пепельным снегом, Москвой с пустыми черными окнами и протоптанными в сугробах тропинками между единственно важными объектами: где пить, где жрать и где прятаться.

– Не вспомнили? – спросил таксист.

– О чем? Ах да… Нет, не вспомнил. Поедем на улицу профессора Овчинникова.

– Домой?

– Почти…

Женщина с коляской всё еще прогуливалась у подъезда. Виктор не стал с ней здороваться, она на него тоже не взглянула.

Выйдя из лифта, Сигалов увидел ровно то, что и ожидал: лесенку из желтых полосок на двери, за которой когда-то жил его брат. Один край нижней ленты отклеился и валялся на полу – точно так же, как в Индексе. Хотя нет, это в Индексе стало точно так же, как в реальности, а здесь-то ничего не менялось уже пять лет.

Виктор тяжко вздохнул: и зачем приехал? Что хотел тут найти?

Он постоял в коридоре еще немного, посмотрел на закрытую соседнюю дверь и мрачно сказал: