все более чем устраивало и дополнительный слой косметики вряд ли бы что-то изменил.

По дороге в ресторан Глеб взял меня за руку и не выпускал ее даже когда официантка принесла нам меню.

А потом мы разговаривали.

И на этот раз это был не монолог одного из нас, а самый настоящий живой диалог. Хотя признаюсь, когда Глеб попросил меня рассказать больше о шитье и создании новых дизайнов, я боялась, что опять скачусь в повествование от одного лица. Но на удивление, он задавал интересные вопросы, переспрашивал непонятные термины и в целом выглядел так, будто мое увлечение его действительно интересует.

А еще я поняла, что совсем не чувствую неловкости. Изначально я думала, что мне понадобится много времени, чтобы я перестала бояться, что внезапно проснусь и теплая улыбка напротив сменится кривой усмешкой. Но вся эта обстановка… мы, вместе в ресторане, держащиеся за руки, ведущие неспешный разговор… все это казалось таким естественным и натуральным.

И да, я бы соврала, если бы сказала, что мне совсем не было горько о потерянном времени, что я не думала о том, что все это могло случиться раньше и мы могли бы избежать этих четырех лет ненависти. Да, могло. Да, могли. Но не случилось и не избежали. И тем не менее, мы вместе, здесь и сейчас. И не это ли самое главное?

Из ресторана мы вышли только тогда, когда официанты начали не только смотреть на нас с укором, но и покашливать, намекая что вывеску “мы работаем до последнего клиента” не стоит воспринимать слишком буквально.

Всю дорогу в машине Глеб держал мою руку в лучших традициях ванильных фильмов и от этого мне внутри было так тепло и комфортно, что в какой-то момент я просто закрыла глаза и решила отдаться моменту. Это не первая наша совместная поездка в машине, но именно она кажется мне особенной… и к сожалению, слишком короткой.

Казалось, вот только что Глеб стоял на моем пороге с томом сочинений Достоевского, а теперь мы стоим в дверях вдвоем. Вот только на этот раз он, судя по всему, заходить не планировал.

– Думаю, после первого свидания напрашиваться в гости не комильфо, тем более спешить нам некуда, у нас вся жизнь впереди, – с нежностью сказал он, глядя мне прямо в глаза.

– Точно, по правилам этикета я смогу тебя пригласить зайти только после третьего свидания, верно?

– Ты действительно думаешь, что меня волнует этикет, Полли?

– Вряд ли, – губы сами по себе расплылись в улыбке. – Но мне определенно нравится часть про “вся жизнь впереди”.

– Мне тоже, – он довольно улыбнулся и поцеловал меня висок: – Ты просто потрясающая. – Его губы легонько коснулись моего носа: – Необыкновенная. И я люблю тебя, – он выдохнул в мой рот, накрыв мои губы своими. – Очень.

От этих слов у меня в животе все кувырком, хоть он уже и говорил, что влюбился в меня еще шесть лет назад. Но мне, наверное, понадобится какое-то время чтобы свыкнуться с этой мыслью… Друг моего брата, моя первая любовь, моя единственная любовь, отвечает мне взаимностью и хочет быть вместе!

– И я тебя люблю, Урицкий, – под шумный вдох, я обвила его шею руками и настойчиво толкнула внутрь квартиры. Этикет, конечно, хорошо, но какой в нем смысл, если у нас вся жизнь впереди?

Эпилог

Два месяца спустя

– Пожалуйста, скажи мне, что это последняя коробка! – взмолился Глеб, появившись в сотый раз за сегодняшнее утро на пороге моей квартиры. Хотя, уже с завтрашнего дня своей я ее называть не смогу.

Несмотря на то, что Карина довольно стабильно обеспечивает меня заказами, я решила переехать в квартиру попроще, тем более, что все равно большую часть времени ночую у Урицкого. Он, конечно, как истинный джентльмен предложил мне переехать сразу к нему, но я решила повременить с этим и арендовала однокомнатную квартиру в районе попроще. Хотя, подозреваю, что она станет чем-то вроде рабочего цеха для меня, а большую часть времени я все равно буду проводить с Глебом.

Сначала я даже переживала, что он может обидеться на отказ, но… мы поговорили и расставили все точки над и. Боже, как же это, оказывается, приятно, когда можно просто поговорить друг с другом, на оставив себе шанса на “додумывания и предположения”. И я очень горжусь нами за то, что мы с ним к этому пришли!

Я объяснила ему, что хочу снять отдельную квартиру не потому что не уверена в наших отношениях, тут, наоборот, никаких сомнений у меня не было, а потому что мне тяжело дался уход из зависимости от отца. Я хотела доказать самой себе, что смогу добиться чего-то без финансовой помощи со стороны. Мне, которая, всю жизнь тратила исключительно папочкины деньги, это было очень важно.

И Урицкий мало того, что не возражал, но и поддержал меня. Особенно когда понял, что на нашем совместном времяпровождении это никак не отразится.

С отцом за это время я так ни разу и не виделась. Один раз он звонил чтобы пригласить на семейный ужин, видимо, считал, что его “урок” я усвоила и приготовил мне очередного жениха, но я сослалась на плотный график работы. Он подумал, что я шучу, а я не стала его разубеждать.

Но потом Максим сказал, что отец выпытывал у него все мою работу и рвал и метал, когда понял, что “возвращаться в семью” я не собираюсь. Даже боюсь представить его реакцию, когда он узнает, что сын тоже получил должность в юридической компании и на место в его фирме не претендует. Вообще-то, у меня не было никакого желания лезть в их дела, но я слышала как Макс с Глебом обсуждали, что отцу пришлось продать часть активов компании, чтобы выкарабкаться из долгов. Покупателем, кстати, стал тот самый Вадим Юрьевич. Интересно, он на сделку приволок моему родителю безвкусный букет или отцу повезло?

С братом мы активно работаем над восстановлением отношений. Я бы хотела сказать, что этот процесс проходит так же легко, как с Глебом, но видимо, нам с Максимом нужно чуть больше времени. Я-то его давно простила, но он, судя по всему считает, что этого совсем не заслуживает и продолжает всячески стараться искупить свою вину. Обычно меня это раздражает, но сегодня его чувство вины явно играет мне на руку, потому что прямо сейчас они с Алексом заняты сборкой шкафа в моей