— Постой, что это за знакомая? — Глафира вдруг пришла в себя и поняла — Адам рассказывает ей о том, что поведала ему в процессе откровенного разговора неизвестная ей девушка. Ведь когда-то, причем не так давно, Адам вел такие же душевные разговоры с ней, с Глафирой, после чего признался, что воспылал к ней страстью. А что, если сейчас он влюбился в эту — другую девушку? — Как ее зовут? Кто она?!

— Она — сестра нашего шеф-повара. Ее зовут Ольга. Ольга Колосова. В нашем ресторане она — свой человек. Очень хорошая, милая девушка. Кажется, в нее влюблен наш шеф. Прошу тебя, не устраивай мне сцен ревности! Я люблю только тебя! И скучаю без тебя. И это я ревную тебя ко всем подряд, с кем бы рядом ты ни находилась. Вот скажи мне, ты с кем сейчас и где?

— Я?.. — растерялась Глаша. — Я в одном очень странном доме. Предположительно, в том, где и произошло страшное убийство. Я бы даже сказала — массовое убийство. Потому что после свадьбы все гости исчезли… или почти все. Адам! Ты сказал, что эта девушка — Ольга Колосова? А ее подругу, которая исчезла, случайно не Кирой зовут?

— Да, подругу ее зовут Кира. А ты откуда знаешь?!

— Завтра ты непременно сообщишь мне координаты этой Колосовой! Ведь это она подала заявление в милицию о своей пропавшей подруге!

— Глафира… Я боюсь за тебя! Где ты, можешь сказать подробнее?

— Не переживай. Я тебе уже сообщила — если бы не то обстоятельство, что в этом доме убили Малинникова и всех его друзей и гостей, то я могла бы утверждать, что нахожусь в очень комфортном особняке. Мы тут сидим перед пылающим камином и пьем самый дорогой в мире коньяк. Вот так! Пользуемся, так сказать, отсутствием хозяев. Ты бы видел Лизу… Сдается мне, ей так понравился этот дом, что она уже завтра начнет наводить справки, кому он принадлежит (или принадлежал) и можно ли его приобрести. Но от себя могу добавить, что место очень странное. Глухое. Хотя летом, вероятно, здесь просто земной рай. Адам, прошу тебя, не переживай! Завтра увидимся. Но предупреждаю сразу: у меня будет тяжелый день.

После разговора с Адамом она окончательно успокоилась и вернулась к друзьям в хорошем настроении. Теперь ей даже хотелось, чтобы поскорее настало завтра, и тогда она займется делом о пропаже Киры Одиной и Дины Андреевой.

— Ну что, поговорила со своим Адамом? — подмигнула ей Лиза. — Успокоила его?

— Похоже, здесь проблемы со связью. Он говорит, что долго не мог до меня дозвониться, — сказала Глаша.

— Но ведь в итоге ему это удалось?

— Да, просто я подумала, что люди, оказавшиеся летом в этой ловушке, тоже, вероятно, пытались дозвониться до своих близких, но не сумели.

— Вот если бы они вошли в дом, как ты, то есть попали бы в какую-то определенную точку на территории дома, глядишь, они сумели бы это сделать.

— Ты хочешь сказать, что люди, заранее спланировавшие это убийство, понимали, что гости останутся без связи?

— Вероятно. Но, честно говоря, в голове не укладывается, как вообще можно было, запланировав убийство Малинникова и его ближайшего окружения, подставить под пули всей гостей!

— Пули? Вот пусть эксперты и поищут пули. Если гостей расстреляли, как и самого Малинникова, то и пуль должно быть много. Очень много! Но я лично не увидела ни одной. Ладно, Глафира, присаживайся. Давай я тебе налью еще коньячку. Когда еще нам представится такая возможность — угоститься «Hennessy Timeless»! Малинников… Я все думаю о том, насколько же он был богат. Он был сказочно богат, понимаешь? Неслыханно богат! И в этом, я думаю, была его беда. Из-за этого его и убили. И те, кто его заказал, знали, что его ликеро-водочный заводик — только прикрытие, что этим способом он отмывал деньги, которые текли к нему из совершенно другого источника. И этим же источником пользовались люди, после его смерти настолько перепугавшиеся, что они дали команду прокуратуре — закрыть глаза на это убийство. Сама понимаешь, насколько все было серьезно, — прошептала Лиза, кивая на уснувшего в кресле Мирошкина. — Как он сладко спит!

— Лиза, а ты не боишься? — вдруг спросила Глаша.

— В смысле?

— Ворошить это дело? Ведь это очень опасно.

— А когда у меня бывали не опасные дела? — Лиза поднесла свою рюмку с коньяком к Глашиной рюмке, и они чокнулись. — И все равно я не понимаю. Как могло случиться, что дело замяли, а родные и близкие исчезнувших людей — их было, исключая известных нам восемь человек, родственников самого Малинникова и четырех людей из его свиты, а это двадцать пять человек, — не обратились в милицию?! Очень странное дело!

— Здравствуйте, Ольга. Меня зовут Глафира Кифер, я занимаюсь расследованием исчезновения группы людей, произошедшего шестнадцатого июня прошлого года. В их число входит ваша подруга — Кира Одина. Пожалуйста, расскажите мне о ней и, главное, о том, какое отношение она имела к Анне Ледниковой или Виталию Малинникову.

Ольгу Колосову Глаша нашла в меховом салоне. Это была красивая молодая девушка, блондинка с милым, приветливым лицом. Адам хорошо сработал, и уже рано утром хозяин ресторана, Михаил Агишин, положил на барную стойку листок с телефоном Оли Колосовой. Адам позвонил Ольге и попросил ее встретиться с Глафирой.

Глафира с Лизой после ночи, проведенной ими в одной из холодных спален чардымовского особняка, встали очень рано, в пять часов, и уже в семь Глаша была дома, где приняла горячий душ. Они выпили вместе с Адамом по чашке кофе. Мирошкина они оставили в доме — дожидаться приезда оперативной группы. Лиза сказала, что на этот раз скрыть массовое убийство им не удастся.

В магазине было тихо — ни одного покупателя в этот ранний час. Глафира равнодушным взглядом скользила по драгоценным мехам, понимая, что нужного ей размера здесь все равно нет. Как жаловалась она Лизе: «Моего размера в природе не существует». Хотя ей хотелось купить и новую шубку, и дубленку, и меховую курточку с капюшоном…

— Ох, я так рада, что кто-то наконец займется этим делом! — сказала нежным голоском ухоженная, холеная Оля. — Я вот уже полгода места себе не нахожу, постоянно думаю о Кире. Вы не представляете себе, что она за человек! И я верю, что она жива. Вот чувствую, что она где-то рядом… Хотя, быть может, я просто этого очень сильно хочу?

— Расскажите мне о ней, пожалуйста, — попросила Глафира.

— Кира — молодая девушка, но очень закомплексованная. Просто невозможно, какая она неуверенная в себе. И виной всему — ее лицо. Возможно, это следствие родовой травмы. Словом, лучше я вам покажу ее фотку на своем телефоне. Я специально ее сделала, чтобы отправить своему хирургу в Москву. Вот! — И Оля с готовностью показала ей светящийся экран телефона с портретом Киры.

Глафира испытала легкий шок. Но постаралась ничем не выдать своего удивления. Да, несомненно, это была родовая травма. Лицо женщины казалось каким-то непропорциональным, словно приплюснутым, уродливым. Уж она-то, Глаша, знала, что это такое — страдать от комплекса неполноценности. Ее полнота ей самой доставляла столько неприятных минут! Доходило до такого, что ей не хотелось вообще выходить из дома! Но у нее хотя бы симпатичное лицо, а Адам так и просто считает ее настоящей красавицей! А вот Кире действительно не повезло.