— Майя! Майя, помоги!

Джон Тейт резко обернулся. Майя увидела Мюрэ — она бежала к ним, юбки ее были черны от грязи, словно она каталась по земле, изображая мяч. Нарядная прическа растрепалась, шпильки торчали во все стороны, по лицу текли слезы, оставляя разводы в пыли и пудре. Растерянная, перепуганная, Мюрэ вцепилась в Майю, видя в ней последнюю надежду.

— Спаси меня! Умоляю! Меня хотели убить! Прошу тебя! Я ничего не сделала! Спаси! — бессвязно молила она, и сердце Майи сжалось от жалости.

— Никто тебе ничего не сделает, — успокаивающим тоном произнесла Майя, уводя девушку подальше от сражения. — Где твоя мать?

— Там, — всхлипнула Мюрэ, указывая на майское дерево, и прижала руки к измазанным помадой губам. — Мое Семейство погибло! — рыдала она. — Откуда только та женщина все знает про матушку? Это Исток ей рассказал?

— Так это правда? — спросила Майя.

Мюрэ жалко кивнула, дрожа всем телом.

— Я ей говорила, я говорила! Любовники — как глупо! Но она была зла на папеньку за его увлечение и хотела, чтобы ему тоже было больно.

И она снова зарыдала.

Рядом откуда ни возьмись появился рыцарь.

— Он нас убьет! — в панике завопила Мюрэ, но Майя уже узнала рыцаря Зимнепутья, одного из тех, кого привел Колвин.

— Не убьет, — успокоила Мюрэ Майя.

Рыцарь отвесил поклон.

— Бой почти окончен. Кое-кто разбежался по улицам, но мы их быстро переловим. Лорд Колвин послал меня присмотреть за вами.

— У меня есть защитник, — сказала Майя, кивком указав на Джона Тейта. — Не могли бы вы отвести к майскому шесту эту девицу? Она напугана.

— Не надо, Майя! Подожди! — взмолилась Мюрэ, хватая ее за руки и заискивающе заглядывая в глаза. — У тебя и так теперь все есть! А у меня — ничего. Ты забрала человека, которого я полюбила. Это, наверное, справедливо. Пожалуйста… пожалуйста, пожалей меня. Матушка ненавидела тебя, но я — не матушка. Не питай ко мне ненависти.

Майя смотрела на нее, преисполнившись сочувствия.

— Я вовсе не питаю к тебе ненависти, Мюрэ.

— Я знаю, я тебя не жалела, а теперь сама прошу о снисхождении, — всхлипнула Мюрэ и вытерла нос. — Прости меня, — всхлипнула она.

Майя кивнула рыцарю, и тот повел плачущую Мюрэ прочь, строго, словно исполняя неприятный, но очень важный приказ.

Джон Тейт нахмурился.

— Думаешь, надо было быть с ней построже? — спросила Майя. Битва вокруг уже почти стихла, и рыцари вели пленников к майскому дереву. Однако где-то вдалеке все еще звенели мечи и слышались звуки битвы.

Джон Тейт сжал губы.

— Ты, да построже? — хмыкнул он. — Нет, ты не такова. За то я тебя и люблю, за то и верен, леди Майя, — сказал он, и на глазах у него выступили слезы. — Правда, по всему выходит, что придется мне теперь служить Проглоту, как ни крути. Тут он меня поймал. Эх, и замутили мы!

Он сунул топоры за пояс и вытер нос рукой.

— Мне тоже не хватает Аргуса, — сказала Майя, кладя руку на его могучее плечо.

— Ну конечно, и о собаке не забыла, — хмыкнул он, но из глаза у него выкатилась слеза.

— А ты разве забыл? Ты сам говорил мне, что мужчина плачет, если умерла его мать и если умер пес.

Джон зарычал от смеха.

— А и то, говорил! Клянусь Чишу, когда мать померла и когда пес помер, это горе так горе. А все прочее — так, неурядицы.

Она крепко обняла его, чувствуя слезы на щеках. Когда-то она стыдилась слез. Еще ребенком она старалась заслужить похвалу отца, хваставшего, что его дочь никогда не плачет, и потому крепилась до последнего. Но теперь она знала, что слезы несут исцеление. Слезы — это дар, ибо, как писал Овидий, в иные времена слезы обретают силу слов.

Разомкнув объятия, Майя отстранилась и увидела Кэрью — он корчился у майского дерева, зажимая рассеченную окровавленную ногу.

— Есть время воевать, — сказала Майя Джону Тейту, — а есть время исцелять.

И она пошла к капитану Кэрью и занялась его ранами, а охотник не отходил от нее ни на шаг.

* * *

Отца Майи схватили, когда он пытался бежать из Муирвуда верхом. На его пути встали эвнессии во главе с человеком по имени Ювент; когда же король повернул назад, то наткнулся на преследовавшего его Кольера. Будучи препровожден обратно в аббатство, король прибыл как раз ко времени, чтобы увидеть всех своих сообщников в плену.

Майя оттирала кровь с рук мокрой тряпкой. Кольер помог королю спешиться и подвел его к Лийе и Колвину, которые ждали на лугу.

Майя сунула тряпку случившемуся под рукой помощнику и подошла ближе, чтобы посмотреть, что будет дальше. Изысканная шляпа отца была давно потеряна, волосы слиплись от пота. Он в отчаянии ломал руки, словно не понимая, как вдруг оказался пленником в собственном королевстве.

— Что вы хотите со мной сделать? — грозно спросил он Лийю, но голос его дрожал от страха.

Взгляд его перебежал на Сабину, которая стояла, бесстрастно сжав губы.

— Ты своего добилась, Сабина. Что теперь, убьешь меня? Убьешь низвергнутого короля?

Его слова были для Майи как пощечина. Он казался безумцем, он шарил взглядом вокруг, словно в поисках помощи. Но его рыцари были безоружны, а члены Тайного совета ощупывали собственные синяки и царапины.

— Исток предал тебя в наши руки, — произнесла Сабина.

— Не Исток, а твоя хитрость, — мрачно парировал он.

— Неужели ты и впрямь такой дурак, Браннон? — поцокал языком Кольер, качая головой.

Король бросил в его сторону ядовитый взгляд; глаза отца полыхали.

— Так, значит, теперь это я в плену у тебя, Гидеон?

Он повернулся к Сабине и Лийе:

— Что вы намерены со мной делать? Говорите! Я сдался вам. Каковы ваши условия? Вам нужен выкуп? Или моя голова? Говорите!

Он был так перепуган, что Майе стало его жалко. Он не привык быть беспомощным. Или дело было в страхе перед близкой смертью?

— Не мне решать твою судьбу, — произнесла Лийя.

— И не мне, — подхватила Сабина. Женщины обернулись к Майе. — Решать будет принцесса Комороса.

Эти слова потрясли Майю до глубины души. Не веря собственным ушам, она уставилась на женщин. Неужели они и впрямь хотят, чтобы решение принимала она? Ведь они и старше, и мудрее! Глаза отца расширились, на губах заиграла улыбка.

— Да! — торжествующе выдохнул он. — Да, это совершенно справедливо. Она ведь моя наследница, она королевской крови, из славного Семейства…

— Значит, я — твоя наследница? — недоверчиво переспросила Майя, глядя на отца.

— Да, дитя мое, да! Крабвелл! Крабвелл! Иди сюда! Закон уже готов, Майя, я вез его с собой. Он у Крабвелла. Я собирался признать тебя сегодня, прямо в Духов день. Все бумаги уже подписаны! Покажи ей, Крабвелл!