Войтан припас кувшин воды, чтобы утолить жажду? Но ничего такого не заметил. Стол, накрытый темно-зеленой скатертью был пуст, за исключением лежащего на нем серпа. Войтан иначе понял его взгляд.

— Как я вижу, тебе тягостен наш разговор, и ты начинаешь проявлять нетерпение. Согласен. Все слова между нами сказаны. Тогда может начнем?

Он медленно начал подниматься со стула. Риордан вскочил на ноги в мгновение ока. Войтан предостерегающе поднял руку.

— Спокойно. Давай сделаем все спокойно. Нельзя умирать в суете. Какую стороны комнаты тебе угодно выбрать?

— Безразлично, — Риордан не торопясь обнажил шпагу, отстегнул от пояса ножны и отбросил их в сторону.

Они встали друг напротив друга в позицию. Риордан со стороны окна, Войтан со стороны двери. Раздался первый лязг клинков — каждый проверил реакцию противника. Оба обозначили короткие выпады и получили молниеносные отбивки. Войтан сместился на шаг вправо, так, чтобы ему открылась левая часть корпуса оппонента. Риордан тут же ушел с линии атаки. Теперь они двигались по кругу. Половицы вибрировали под их каблуками. Они начали поединок в классической нижней стойке, но теперь их оружие было уже на уровне плеча. Войтан пытался накрыть своей саблей шпагу противника, а Риордан, помня о советах Кантора, не давал ему это сделать.

На лице Войтана появилось озадаченное выражение.

— В прошлый раз ты фехтовал иначе, — обронил он и попытался выполнить легирование.

Риордан ничего не ответил, уводя шпагу из ловушки. Тринадцать поединков против сабли Обрайта значительно обогатили его тактический арсенал. Теперь он знал боевой стиль Фоллса, но не собирался делиться этой новостью с противником. Он выжидал, когда Войтан отведет саблю для рубящего удара наискось, чтобы исполнить второй совет Кантора. И вот этот момент наступил. Риордан сумел прочитать самое начало движения, но не готовился к уклону или к отшагу. Вместо этого он внезапно выполнил укол, целя даже не в руку противника, а туда, где эта рука будет через мгновение. Его шпага, гибкая, как стальная змея, метнулась вперед и ужалила Войтана в предплечье. Острие клинка разорвало рубашку чуть выше локтя, вспороло кожу, скользнуло по лучевой кости и на дюйм погрузилось в плоть. Белая ткань немедленно окрасилась кровью, ее первые капли упали на половицы пола.

Боль никак не отразилась на лице Войтана.

— Неплохо для тебя, — заявил он. — И для меня тоже неплохо. Такие раны в начале боя помогают избавиться от недооценки противника. Теперь я вижу, что не все россказни о тебе были враньем. Значит, шутки в стороны.

Войтан перебросил саблю в левую руку.

— Как тебе такое, Риордан? Я амбидекстр, это было моим козырем. Но ты вынудил меня пойти с козырей раньше, чем я планировал.

Риордан ничего не ответил. Потому что не мог. В окончательно пересохшем рту с трудом ворочалось полено языка. Он понимал, что пройдет совсем немного времени, и тяжелое дыхание выдаст его неважное физическое состояние.

А Войтан жаждал рассчитаться за рану. В его серо-голубых глазах заплескались ярость и нетерпение. Теперь его сабля рубила воздух так близко от лица Риордана, что он чувствовал это смертельное поветрие. Он отступал шаг за шагом, пока не оказался заперт в правом от двери углу комнаты.

Войтан рубанул его в плечо сверху, но Риордан сумел эфесом шпаги блокировать его удар и, продолжая движение, притиснул руку противника к стене. Они стояли совсем близко друг к другу. Оба замерли на мгновение. Каждый не мог совершить движения, не поплатившись за это. Стоило Риордану ослабить нажим, как сабля врага обрушилась бы на его ключицу. Стоило Войтану попробовать освободить клинок, как противник мог достать его открытую шею. Вдруг черты Войтана исказила ярость, и он ударил Риордана кулаком раненой руки прямо в зубы. Брызнула кровь из разбитой губы. В то же мгновение Риордан разжал пальцы, шпага начала падать на пол, но он продолжил прижимать саблю противника к стене локтем. Войтан попытался вырваться, а Риордан подхватил свое оружие на лету левой рукой и, припадая на колено, вогнал снизу вверх клинок врагу в подреберье.

Еще не успев осознать, что произошло, Войтан рубанул его саблей. Находившийся внизу Риордан поднял правую руку в попытке защитить голову. Если бы это был удар с замахом, Войтан начисто перерубил бы противнику предплечье. Но удар вышел коротким и сабля лишь рассекла мышцы до самой кости. В этом момент Войтан ощутил последствия раны. Он пошатнулся, сделал неуверенный шаг назад и сначала рухнул на колени, а потом завалился набок.

Кровь теперь была повсюду. Она ручьем струилась из живота Войтана и хлестала брызгами из разрубленной руки Риордана.

— Кабаний клык, — прошептал Войтан. — Ты прикончил меня кабаньим клыком. И ты тоже оказался обоеруким бойцом.

— Да не совсем. Скверный вышел удар. — поморщился Риордан, пытаясь зажать ладонью свою рану. — Острие должно было пропороть сердце, но раз ты можешь говорить, я только проткнул тебе легкое.

— С меня и этого хватит. Ты распахал мне все внутренности.

— Я поражен твоим самообладанием. Боль, наверное, адская.

— О, да! Внутри меня словно раскаленный штырь. Как же жжет!!! Риордан! — Войтан протянул к нему руку. — Враг мой! Собрат по ремеслу! Окажи мне последнюю услугу.

— Какую?

— Ту самую, — Войтан заскрежетал зубами, пытаясь справиться с болью. — Которую Голубая сталь оказывает противнику на Парапете. Я все равно сдохну. Через полчаса. В жутких мучениях.

Он говорил рублеными фразами. Боль уже утопила его глаза в омутах безумия. Риордан тяжело вздохнул. Он поднял с пола шпагу, приставил ее к груди Войтана и коротким усилием пронзил ему сердце.

В самый последний момент Войтан успел сказать:

— Теперь ты разбил зеркало.

Потом с его губ сорвалось розовое облачко. Его конечности вывернулись в смертельной судороге, чтобы после обмякнуть.

Риордан двигаясь, как лунатик, подошел к столу и обтер окровавленный клинок о скатерть. Пошатываясь и налетая на косяки, разыскал кухню и добытым там полотенцем кое-как перетянул предплечье, хотя кровь продолжала сочиться из-под небрежной повязки. И только потом схватил кувшин с холодной водой и надолго припал к его горлышку.

Дальше он вернулся в комнату, рухнул на стул рядом с трупом Войтана и какое-то время смотрел на него неподвижным взглядом.

— Мне жаль, что мы не встретились раньше, — наконец вымолвил он. — Все должно было произойти не так. Не так нелепо и гнусно. Ох, как же все гнусно!

Риордан прицепил к поясу шпагу и заковылял к выходу. Проходя мимо стола, он на ходу захватил с собой серп. В его глазах начали порхать черные бабочки.

Когда он открывал входную дверь дома номер восемнадцать, то его