— Извини, братишка.

Я послушал еще немного, затем телефон Джоу, наверное, упал, потому что раздался громкий, хотя и достаточно мягкий звук удара, и все их стоны и причитания стали приглушенными, неразборчивыми. Я сложил свой мобильник.

— Ну что же, — сказал я, — думаю, только что прослушанное является типичным подарком для гуляющих налево парней и подобных им простофиль, попадающих в собственную же проклятую ловушку.

Эд хорошо знал, что я был не слишком-то верен Джоу; тогда в мае, занимаясь на пляже в Брайтоне теми двумя аргентинскими девицами, мы не прятались друг от друга.

Эд огляделся, пожевал нижнюю губу.

— Может, это была просто подначка? Розыгрыш?

— Нет.

— Она это сделала специально?

Я покачал головой.

— Сомневаюсь. Джоу и раньше доводилось надолго блокировать мой мобильник, случайно ткнув кнопку с моим номером. Но до сих пор это случалось, когда она болтала с подружками в каком-нибудь баре или клубе. — Я тяжело вздохнул, — А кроме того… э… она именно так и ведет себя, когда трахается. Боюсь, Джоу недостаточно хорошая актриса, чтобы подобное имитировать.

— Фу ты. Ну и пускай. Итак, получается, у вас у обоих своего рода свободные отношения, да?

— Выходит, что так. Просто никто из нас не считал себя обязанным известить об этом другого.

Эд выглядел озабоченным.

— Ты еще хочешь послушать музыку, старик? — спросил он участливо, — Или лучшей выпить, или курнуть, или еще что?

— Нет, ставь свою музыку, Эд. Что-нибудь напористое. Пусть вздрючит меня как следует, — добавил я с ухмылкой, вовсе не жизнерадостной.

— Послушай, — сказала Джоу.

— Ох-ох, — покачал я головой.

— В чем дело?

— В наши дни люди нашего возраста… ну, хорошо, люди моего возраста и твоего возраста не говорят вот так «послушай» без очень серьезного на то повода, черт возьми.

Джоу опустила глаза.

— Видишь ли…

Ну вот, началось, подумал я.

Мы находились в Лондонском аквариуме, размещенном в старом здании — прежде здесь располагался Совет Большого Лондона — на южном берегу Темзы, рядом с колесом обозрения. Студия звукозаписи «Маут корпорейшн рекордз» устраивала презентацию, я оказался в списке приглашенных, Джоу тоже. Она только что вернулась из Будапешта и прикатила сюда прямо из Хитроу.

Странновато устраивать прием в аквариуме, подумал я. Особенно связанный с индустрией звукозаписи. Многовато акул, они и сверху, и снизу. Освещение тоже было каким-то неестественным, рыбам, видите ли, не нравится ультрамодное сверкание стробоскопов и прочего дискотечного дерьма, так что приходилось довольствоваться голубовато-зеленым светом люминесцентных ламп, создающим иллюзию подводного мира; в их лучах все присутствующие выглядели неважно, словно их вот-вот стошнит. Лучи эти поблескивали на металлоизделиях, украшающих лицо Джо, вызывая в памяти мерцание зеленоватых и голубых светодиодов на аппаратуре у Эда, которое я наблюдал предыдущим вечером.

Я спросил, как она поживает. Хорошо, ответила Джоу. У меня так и вертелось на языке спросить ее, не делала ли она нечаянно каких-либо телефонных звонков сутки назад, но, не зная с чего начать, я прицепился к ее «послушай…».

— Посмотри-ка… — начала Джоу.

Справа и слева от нас проходили какие-то люди, кто-то из них иногда говорил «Привет!», а за спиной Джоу и над ее головой описывали немыслимые выкрутасы огромные монстры, скользкие и серые.

— Ох, — подхватил я, — Теперь еще это «Посмотри-ка…»? Похоже, мы решили перебрать все органы чувств один за другим. Что на очереди? Может, «принюхайся»?

— Зачем ты все усложняешь, Кен?

— Усложняю что, Джоу? Почему бы тебе не выразиться яснее?

Джоу смотрела на меня, покусывая губы.

— Кен, знаешь, мне кажется, нам следует расстаться.

Сказав это, она выпрямила спину, расправила плечи и вызывающе подняла голову. Мне вспомнился вечер, когда мы с ней встретились, и ее поза, и бугорки сосков под футболкой. Теперь на ней был большой желтый свитер в рубчик, с глухим воротом. Только «мартенсы» остались те же самые.

Я уставился на нее. Конечно, я сознавал, что после «Послушай!» она скажет, скорее всего, именно это, но все равно ее слова вызвали у меня некое подобие шока, и вот уже во второй раз за последние два дня я потерял дар речи, причем на сей раз в плохом смысле. В начале разговора я еще допускал, что, может, Джоу собирается заявить, будто знает о случае с телефоном и очень сожалеет, или что она беременна (неплохой запасной вариант на все случаи жизни, хотя в нашем случае не слишком подходящий, так как мы всегда — ну, почти всегда — пользовались презервативом), а может, она придумает нечто совсем новенькое — например, что ей предложили работу в Лос-Анджелесе либо Куала-Лумпуре, или что она собирается уйти в монастырь или еще куда. Однако я хорошо понимал — во всяком случае, с прошлого вечера, когда в студии Эда отключил свой мобильник, — что разрыв неизбежен.

И все равно я был удивлен и подавлен. Уже открыв рот, я заметил, что она по-прежнему втягивает губы, покусывая их, отчего нос ее кажется длинней, чем он есть на самом деле. Она даже отступила от меня на шаг, почти натолкнувшись спиной на кого-то, кто стоял позади нее, глазея на происходящее за толстым, искажающим перспективу стеклом аквариума. Уж не думает ли она, будто я собираюсь ее ударить. А ведь я этого никогда не делал. Никогда не поднимал руку на женщину и никогда не подниму. Ну, разумеется, не считая того случая с лже-Рейни, но тогда у меня имелись более чем извиняющие основания.

— Ну ладно… — сказал я.

Глядя на свое пильзенское, я поразмыслил, а не плеснуть ли ей пивом в лицо, как Джуди плеснула в меня джином с тоником на вечеринке у Крейга в первый час Нового года. Но Джуди не импровизировала, она заранее вооружилась широким стаканом, тогда как горлышко моей бутылки было слишком уж узкое. Чтобы достигнуть желаемого результата и как следует намочить Джоу, пришлось бы сперва попросить ее постоять не двигаясь пару секунд, пока я встряхиваю бутылку, зажав горлышко большим пальцем, прежде чем содержимое брызнуло бы в лицо жертве. Но это было бы как-то не по-джентльменски. Да, по правде сказать, не очень-то и хотелось.

Итак, она меня обманула. Может, даже не в первый раз, но что тут поделаешь; я тоже не безгрешен по данной части.

— И это все, что ты можешь сказать? — спросила она, — «Ну ладно», и только?

— Я слышал, как прошлым вечером ты с кем-то трахалась, — сообщил я ей. — По телефону. По твоему мобильнику; ты снова забыла поставить блокировку.

Джоу стояла передо мной и хлопала ресницами.

— Я не знала, — проговорила она. Затем тряхнула головой, — Так и есть, нашла его утром на полу с разряженным аккумулятором. — Она тяжело вздохнула. — Вау, — Потупив глаза, она покачала головой, затем снова взглянула на меня и развела руками, — Извини, я не хотела, чтобы ты узнал именно таким образом.