– Так кого вы хотите спасти?

Стас медленно повернул голову, словив ответный самодовольный взгляд Тобина, сразу же подметивший и переглядки между Кроссом и Ханной.

– Это не Вектор, я знаю. Хотя мне сказали, что именно к нему мы летим обратно. Значит, сейчас я на другом корабле, может быть, даже станции поменьше. Но странно, почему же рядом со мной вы двое? Доктор тут есть, а в охрану вы не сильно годитесь. Неужели больше некого оставить присматривать за мной? Не так все делается: ведь тут должна быть куча исследователей, генетиков, вирусологов. А я должен быть чуть ли не под хирургическим лезвием. А сейчас, без обид, все уж как-то слишком вычурно, колхозным методом – если понимаете, о чем я. Да и какой смысл меня отправлять сюда, где за стеной опаснейшее место? Вдруг произойдет разгерметизация, прорыв карантина? – чуть сменив тон, несколько горделиво, хотя и с тонким слоем разочарования произнес Тобин, поглядывая куда-то в сторону. – Другого у вас нет, только я. Единственная причина быть здесь – это либо спасать кого-то из ваших, либо вы сами имеете личные планы на меня.

Теперь казалось, что говорит он сам с собой, должным образом никак не ища контакта с остальными.

– Десять лет… Случится же такое, специально не придумаешь! А я думал до последнего, что смог спасти свою жизнь. – Прямо перед его глазами промелькнули далеко не простые события. – Помимо того, сколько времени минуло, так еще и без толку: опять Вектор, опять те же грабли. Ложный контроль, ложная надежда – зато человеческий фактор во всей красе. Уж я-то знаю, – поднял он глаза на Ханну, немного испугав ее, – что верить нельзя никому, особенно приближенным. Это для вас Вектор – прошлое, а для меня все было вчера. И я вижу, как мало изменилось за эти годы.

– Думай что хочешь, – вполне спокойно отреагировал Станислав, лишь слегка взглянув на Тобина, – но нас волнует лишь спасение остальных людей от того, что было вами найдено годы назад. Да, ты все правильно понял: образцы были получены не только Вектором.

– Прекрасно. И вы, наверное, думаете, что спасете всех, используя меня? Классика.

– А что бы сделал ты на нашем месте? – нетерпеливо вырвалось из Ханны.

– Ты либо не уважаешь меня, либо впервые в подобной ситуации, раз спрашиваешь такое.

Ханна молчала, все пытаясь безуспешно подобрать правильные слова.

– Я вот никак не могу понять, – спокойно, с редким интересом привлек внимание Кросс, – чем ты недоволен? Ты чуть ли не самый ценный из людей, да и жив остался чудом! Помимо того что смог в анабиозе продержаться так долго, перекроив часть корабля для оптимизации энергозатраты, – да, мы знаем про это, – так ведь ты еще пережил падение на экзопланету, где мы забрали тебя только из-за Светы. Не появись она, стопроцентно уже был бы покойником, забытым и никому не нужным.

Кросс поглядывал на особо заинтересованного Тобина с некоторым непониманием, даже разочарованием.

– Знаете, что меня забавляет? Вас так удивляет отсутствие у меня радости на лице и в сердце, хотя все, что вам всем нужно, – моя кровь. Вы думаете, я правил игры не знаю? Забыли, откуда я выбрался?!

– Просто ты ведешь себя как засранец, хотя вот-вот – и спасешь всех…

– Милая, да если бы я беспокоился о чужих жизнях больше, чем о своей, то меня бы тут не было. Все эти годы лежал бы трупом на станции, которую вы так боитесь и не можете обуздать. Да, я это легко вижу, поэтому вы боитесь и меня, потому что я выжил, единственный.

– Значит, мы возьмем правильный пример, если так же, как и ты ранее думал лишь о себе, будем сейчас думать лишь о себе? – Ханна подошла, раздражению ее не было предела.

– Все зависит от ваших целей, разве нет? Моя была выжить, за неимением альтернативных путей пришлось двигаться вперед, несмотря на то что происходило позади меня. Беги или будешь убит – таков уж Вектор. – Только Ханна хотела что-то сказать, как Тобин специально ее прервал: – Какие у вас условия сейчас? Что вам угрожает прямо сейчас? Может быть, за кем-то надо бежать?

– Нет, – немного нетерпеливо вырвалось из Стаса, обратившего на него все свое внимание, – но на Векторе есть наши друзья, их надо спасти.

– Почему их надо спасти? – Тобин продолжал игру.

– Если нам должно быть плевать на них, то почему тогда должны волновать остальные?

– Ты меня не понял. Почему их жизни важнее, чем остальных? Если бы меня волновала каждая жизнь, то я бы не дотянул до этого момента. Ты же врач, должен знать такое понятие, как приоритеты.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – Ханна заговорила спокойнее ожидаемого: – Хочешь вывести нас на оценку жизней? Какие стоит спасать, какие нет – а потом дать понять, что раз ты так важен своей кровью, то мы должны – что? – увезти тебя отсюда подальше? Вдруг вырвется кто или…

– Вот почему я вам не верю. – Откровенное разочарование виделось в Тобине, качавшем головой. – И будь моя воля, я даже на добровольной основе не стал бы сотрудничать.

Все переглянулись. Тобин подловил взгляд каждого и, когда молчание затянулось, продолжил серьезнее и властнее:

– На Векторе есть экспериментальный антивирус. – Необходимое внимание было получено, и, насладившись этим, Тобин сказал то, что все хотели услышать: – Я могу сказать, где он.

– Серьезно? Думаешь, это сработает? – удивленно спросил Кросс.

– А ты думаешь, пока за стенами монстры и психи рыскали, мы там чем занимались? Такова была работа, и мы делали эту работу, несмотря ни на что! Слушайте, вы можете сколько угодно сомневаться и обвинять меня в лукавстве – ваше право. А можете сделать то, что должны были с самого начала, – узнать сведения о наших наработках, которые, к слову, мы испытывали, и они, опять же совершенно к слову, работали – недолго, но работали.

– Вы проводили испытания на людях? – Станислав открыто проявил интерес, забыв о проверке образцов анализов.

– Было дело, – Тобин говорил медленно, четко выговаривая слова со всем присущим эмоциональным вкладом пережитого события. – Один зараженный попался нам уже после карантина, когда самих осталось мало. Настоящий псих, отборный даже, как оказалось после. Он провел у нас пару недель. Пичкали его, как никогда и никого, идеальный был образец для исследования того, с чем мы столкнулись. Вдруг он стал нормальным, проснулся как-то в камере, и, – Тобин дернул плечами, – не отличишь от остальных. Говорит, мыслит, все понимает, никаких деменций или визуальных дефектов.

– Что было потом?

– С ним? Долго не продержался, съехал с катушек так сильно, что лучше не видеть своими глазами. Хотя, его корабль спас меня с Вектора. И вот я тут. Забавно.

– Это не поможет, – немного разочарованно подытожил Стас, вынудив Тобина даже почувствовать легкую обиду.

– Я правду говорю!

– Когда это было?! Десять лет назад, одиннадцать? Все образцы уже либо уничтожены, либо нам их не достать. Уж прости, но результаты меня не впечатлили, если потом болезнь вернулась, да и с еще большей силой, то…