— Вы говорите, она умерла, чтобы не выходить за этого парня, Фейлора. А раньше она была замужем?

— Мисс Лили? Нет. Всю свою жизнь она жила дома. Заботилась о своей матушке, покуда миссис Бейнбридж — то бишь миссис Чок — не померла прошлой зимой. Может, потому девушка и решила… того, отправиться вслед за матушкой. Уж слишком много горюшка за такую короткую жизнь.

Итан потягивал вино и думал, что, кажется, начинает понимать. Как только он вернет Лили, она объяснит остальное.

— Спасибо, — сказал он, — но мне все равно надо узнать дорогу.

Утренний свет струился в окна комнаты Лили, или, скорее, теперь ее тюрьмы, поскольку вчера вечером, после приезда в Бейнбридж-Мэнор, Чок отвел ее наверх и запер в комнате. Пока Лили не выйдет замуж за Фейлора, сказал он ей, она останется пленницей.

Измотанная после долгих дней, проведенных в карете, она сняла с себя грязную с дороги одежду и вымылась теплой водой с мылом, принесенными ей одной из служанок. Служанка, новая девушка, с которой она была незнакома, также принесла поесть. Одевшись в рубашку и шерстяной халат, Лили выпила горячего чаю и съела немножко картофельного пюре с жареной курицей. Буквально валясь с ног от усталости, она легла на хорошо знакомую кровать, которая теперь казалась такой непривычной. Однако очень скоро она провалилась в сон.

Проснувшись, Лили не сразу поняла, где она. Но быстрый взгляд на старые обои в бело-голубую полоску напомнил ей в точности, где она находится и что это будет за день.

День ее свадьбы со сквайром Фейлором.

Дрожь сотрясла ее тело, но затем последовал внезапный взрыв решимости. Откинув одеяло, она набросила халат и обулась, затем подошла к двери и подергала ее. Заперта, как она и предполагала; металлическая ручка задребезжала в фиксированном положении. Развернувшись, она прошла к окну в поисках иного пути спасения. Признаться, вылезти из окна было рискованно: оно находилось на втором этаже, довольно высоко над землей. Но если это единственный способ освободиться, значит, она воспользуется им. Однако когда она попыталась открыть окно, оно не поддалось. Она подергала сильнее, но безрезультатно. Наклонившись, Лили пригляделась к деревянной раме.

Прибита гвоздями!

Отчаяние и гнев смешались в ней. Ах, негодяй, подумала она, молча проклиная своего отчима. Еще до отъезда в Лондон он, должно быть, приказал заколотить ее окна. Однажды она убежала из-под его власти, и, очевидно, он решительно настроен больше не позволить ей преуспеть в этом.

Окинув взглядом комнату, она заметила столовые приборы, оставшиеся после вчерашнего ужина. Вооружившись ими, Лили приступила к работе. Двадцать минут спустя вилка и нож превратились во что-то погнутое и бесформенное. Что же до гвоздей, то они сдвинулись не больше чем на миллиметр. Она попробовала орудовать каминной кочергой, но обнаружила, что та слишком толстая, поэтому бесполезна. Основания двух подсвечников оказались не лучше.

Она как раз подсовывала под шляпку гвоздя кончик серебряного ножа для разрезания бумаги, когда услышала, как в замке поворачивается ключ. Тело ее напряглось — она приготовилась к встрече с отчимом.

Но напряжение покинуло ее, когда она увидела, что это всего лишь служанка со свежими полотенцами, переброшенными через одну руку, и кувшином воды в другой. Девушка тихо охнула, увидев, сколько Лили всего переломала.

— О Боже…

Осознав, что дверь за спиной служанки остается открытой, Лили вдруг поняла, что не может упустить такой шанс. Не обращая внимания на то, что одета лишь в рубашку и халат, она ринулась вперед.

Проскочив мимо девушки, она широко распахнула дверь и выбежала в коридор, который вел на главную лестницу. Если повезет, слуги будут заняты, как и ее отчим, который обычно проводит утро в кабинете. Ноги несли ее вниз по лестнице, а сердце стучало, как дюжина барабанов. В переднем холле не было лакеев, и ее надежды возросли, до желанной свободы оставалось всего несколько шагов. Но только она протянула руку, чтобы открыть входную дверь, ручка повернулась и в дверях возникли Фейлор с Чоком.

Метнувшись в сторону, она помчалась к заднему коридору, надеясь как-нибудь опередить их настолько, чтобы успеть убежать. Но как лиса, преследуемая сворой безжалостных гончих, вскоре оказалась загнанной в угол. Пронзительный крик вырвался из ее горла, когда крепкие руки Чока обвились вокруг нее и остановили.

Развернув ее к себе, он вскинул руку и с силой ударил по лицу. Боль взорвалась в голове, в ушах зазвенело, как будто ударили в церковные колокола.

— Что я говорил о непослушании? — рявкнул он. Несмотря на боль и отчаяние, она не съежилась от страха. «Пусть делает что хочет, — подумала она. — Пусть изобьет меня до смерти, потому что уж лучше это, чем ужас брака с Фейлором».

Но ее надежды вновь рассыпались в прах, когда Чок опустил руку.

— Я знал, что ты попытаешься что-нибудь выкинуть. Но не вышло, да? А теперь ты вернешься наверх и останешься там до самой свадьбы. В конце концов, ты же знаешь, говорят — плохая примета, чтобы жених видел невесту перед свадьбой. — Он обнажил зубы в звериной ухмылке.

Фейлор тоже ухмылялся, глаза его блестели похотливым предвкушением. Он так ощупывал взглядом ее тело, что у нее возникло чувство, будто ее изнасиловали.

Удерживаемая стальной хваткой отчима, Лили вернулась в свою комнату. Она думала, он впихнет ее внутрь и запрет дверь, но, к ее еще большему ужасу, он отпустил служанку и велел паре своих самых надежных лакеев обыскать комнату в поисках того, что она могла бы использовать как оружие или как средство для побега. Когда из комнаты убрали все, включая простыни и одеяло с кровати, они ушли, заперев ее снаружи.

Опустившись на голый матрас, она обхватила себя руками, гадая, как переживет предстоящую пытку.

Час спустя Итан поднимался на своем коне по подъездной дороге, ведущей к Бейнбридж-Мэнору. Это был большой дом, построенный из прочного корнуольского камня. Массивный и серый, он возвышался на фоне сурового, скалистого пейзажа и широкого голубого неба. Холодный сильный ветер трепал его волосы и хлестал по открытой коже, соленый воздух бил в ноздри, напоминая, как близко море.

Так вот где росла Лили, размышлял он, внезапно осознав, насколько эти дикие, суровые места ей подходят. Окружающая среда, такая как эта, требует силы, а у его прекрасной Лили она есть.

И вот он здесь, чтобы спасти ее, но в то же время заявить на нее свои права. Соскочив с лошади, он не обращал внимания на пристальные взгляды двух слуг, когда поднимался по ступенькам. Взявшись за дверное кольцо, громко постучал.

Широкая деревянная дверь, тихонько скрипнув, широко распахнулась, и немолодой седой дворецкий вопросительно воззрился на него.

— Слушаю вас, милорд.

Итан вскинул бровь:

— Я маркиз Весси. Приехал повидаться с мисс Лили. Глаза дворецкого сделались круглыми, как у совы, рот приоткрылся.