Скотта – «Наши тела расскажут историю за меня», – останки, найденные на льду острова Белый, начали выдавать свои секреты. «Исбьёрн» полным ходом шел в Тромсё, а трое шведских исследователей постепенно выступали из тумана времен, пока Стуббендорф читал их дневниковые записи. Они рассказывали ему о своих попытках выжить, своих страхах, надеждах и приключениях, но главным образом – о тоске, которую испытывали в разлуке с близкими, с любимыми женщинами, которым осталось лишь оплакивать несбывшееся и гадать, что случилось с тремя отважными исследователями из Швеции.

Пока Стуббендорф работал в своей каюте, в Гётеборге женщина среднего возраста готовилась подняться на борт парохода, уходящего в Саутгемптон. Анна Хоутри провела немало времени в гостях у родственников и теперь возвращалась в город Пейнтон в графстве Девон, где ее ждал муж Гилберт.

Август прошел прекрасно, но всякий раз, приезжая в Швецию, Анна вспоминала о прошлом, когда была помолвлена с блестящим молодым физиком. Казалось, это было в прошлой жизни, но боль не стихала даже по прошествии тридцати с лишним лет.

Как всегда, Анна навестила родственников бывшего жениха, с которыми прожила некоторое время после помолвки. Как всегда, ей было тяжело проститься с ними. Багаж уже подняли на борт, билеты проверили, и Анна со слезами на глазах прощалась с подругой, когда по пристани к ней подбежал запыхавшийся юноша.

– Они нашли его! – воскликнул он. Анна узнала в юноше сына друга семьи. – На острове Белый, – продолжил он. – Во льду. Два тела, и одно из них принадлежит Нильсу. У него на пальце осталось помолвочное кольцо.

Анна пошатнулась. Тридцать три года молчания, а теперь такое.

– Откуда вы знаете? Что вам известно? – спросила она.

Постепенно история обрела форму. Оказалось, что охотники на моржей обнаружили тела, нашли вещи, а затем «Братвог» привез Андре и ее любимого Нильса обратно в Швецию. Об этом писали в газетах, но семья, где гостила Анна, не сообщала ей новости, пока не было получено подтверждение, что нашли именно Нильса.

Наконец Анна узнала, что случилось с ее первым возлюб-ленным, которого она не забыла и который завещал ей все свое имущество. Его портреты висели у нее дома в Девоне. На нее нахлынули яркие воспоминания о счастливых временах ее юности: о бурном романе и помолвке, о долгих воскресных днях за городом и пристрастии Нильса к фотографии, о его признаниях в вечной любви перед отъездом на остров Датский, о письмах из Виргохамны, о его снимках в газетах.

Она вспомнила первый день, который они провели вместе, когда Нильс позаимствовал лошадь и бричку, чтобы устроить волшебное свидание на природе в Сконе. Она вспомнила и как Нильс бросал на нее взгляды, и как красиво он смотрелся, когда сидел, выпрямив спину и держа в руке поводья. Позже он подробно описал ей, какой очаровательной казалась ему ее улыбка, и этих слов Анна не забыла. Затем она вспомнила, как через два года после первой встречи Нильс вдруг появился снова и пригласил ее на ужин в дом своих родителей. Но лучше всего она помнила безусловную радость, которую испытала на следующий день, когда Нильс привел ее на стокгольмский остров Шеппсхольмен и предложил ей руку и сердце прямо напротив королевского дворца.

Но вместе со счастливыми воспоминаниями пришли и печальные: как она переживала молчание и молилась, ожидая хоть весточки, хоть знака вместе с отцом Нильса, Юханом Оскаром Стриндбергом, и другими его родственниками. Многие месяцы она не смела и думать, что Нильс может не вернуться назад: ей казалось, что допустить такие мысли значило предать его, ведь он был уверен, что вернется, наконец покорив полюс. Но пришла зима, и Анна потеряла веру и погрузилась в глубокую депрессию. Ее главный страх потерять возлюбленного еще до свадьбы не давал ей покоя.

Единственное указание на то, что Нильс может быть еще жив, пришло через несколько дней после его вылета с острова Датский, когда капитан норвежского китобойного судна «Алкен» Уле Хансен сообщил, что пристрелил одного из 36 почтовых голубей экспедиции. Птица принесла короткую записку, в которой говорилось о «хорошей скорости» и отмечалось, что на борту «Орла» все в порядке, но письма от Нильса не было. Анна цеплялась за эти слова и письма, которые друг Нильса Алексис Машурон привез с Датского. Лишь они и остались у нее на память об истинной любви.

Через год после того, как Стриндберг, Андре и Френкель уплыли из Гётеборга в лучах славы, шведское правительство отправило несколько поисковых отрядов, надеясь найти путешественников живыми на льду. Один из них даже высадился на острове Белый и побывал в нескольких метрах от могилы Стриндберга, но вернулся ни с чем.

В сентябре 1899 года, когда с начала экспедиции прошло более двух лет, капитан норвежского катера «Марта Ларсак» обнаружил предмет, который позволил Анне снова надеяться, что Нильс жив и скоро вернется домой. Это был полярный буй, найденный на берегу Земли Короля Карла, которая относилась к Исландии. Предполагалось, что этот буй сбросят с «Орла», когда шар пролетит над Северным полюсом, но в итоге его сбросили, когда «Орел» отяжелел из-за льда и тщетно пытался подняться над облаками. Маленького флага шведско-норвежской унии, который должен был подняться, когда буй ударится о лед, на нем не оказалось. Медная проволока в верхней части была оторвана, а пробка внутри – повреждена. Но хуже всего было то, что никакого письма в буе не нашли. В газетах появились спекуляции, от которых Анне стало лишь больнее.

– Я бы лучше узнала, что Нильс никогда не вернется, чем постоянно мучиться от мысли, что он, возможно, еще жив и отчаянно пытается добраться домой, а может, страдает от боли совсем один, не в силах даже скрыться от холода, – сказала она однажды вечером отцу Нильса.

Юхан Оскар Стриндберг бессильно наблюдал, как Анна погружается в пучину отчаяния. Он тоже вспоминал счастливые времена, например тот вечер, когда Нильс вернулся из первой экспедиции на остров Датский. Он очень гордился сыном, хотя шар тогда и не смог взлететь. В его доме Анне всегда были рады, но порой ему казалось, что ее присутствие обостряет чувство утраты, ведь он скорбел из-за исчезновения Нильса лишь сильнее, когда видел боль Анны. «Порой она тоскует, но никогда не терзает никого своей болью и печалью, – написал он в дневнике. – Сколько это будет продолжаться, если неопределенность так и не разрешится с течением лет?»

В августе 1900 года, когда Юхан Оскар Стриндберг решил, что больше Анна не выдержит, нашли еще один буй, на этот раз на северном