Колян услышал – и не стал наезжать на Левона: Колян слышал про этот Храм у Пищевиков, знал, что контора серьезная. Да и вообще, у него золотое правило: с политикой и религией не связываться! Себе дороже. Тронешь политиков или святых – большая вонь поднимается. Достаточно для прокорма простой торговли.

Пустынцев стал очень нервным и редко ночевал в своей любимой квартире, в которую вложил столько души и денег. Хотя Дионисий и успокаивал, киллеры чудились ему повсюду. Он уже прослышал, что с его грузом пришло вложение непосредственно из Колумбии: прослышал стороной, а верный Зина ему ничего не сказал. Значит, Зина уже считает его, Пустынцева, лишним. А лишних людей в современной России пристреливают, чем современная Россия и отличается от эпохи классической литературы, когда о лишних людях писали длинные романы.

Все волновались вокруг, и только Дионисий оставался безмятежен: чудеса совершались по мановению Его рук, Его любили и Ему кланялись – чего ж ещё?

В поисках Пустынцева в ДК зашла Галочка. Дионисий как раз собирался домой. Увидев ее, предложил снисходительно:

– Садись, подвезу.

От приглашений в красивые машины Галочка не отказывается. Они прошли мимо дежурившего Левона, и оба даже не посмотрели. И Левон понял, что нельзя подойти ни к Дионисию, ни даже к Галочке, пока та идёт с Учителем. Левон узнал свое место – и смирился.

– Это же серёжин «Ауди», – удивленно сказала Галочка, когда перед нею распахнулась дверца.

– Теперь мой, – небрежно заметил Дионисий.

И Галочка подумала, что Денис оказался не тем лопухом, за которого она его раньше держала. Ангелок-ангелок, а в люди выбился! То есть Учитель Дионисий, а не одноклассник Денис – почувствовала принципиальную разницу.

* * *

Мысль о Вышнем Н/Н всё больше нервировала Господствующее Божество. Допустить существование силы, неподвластной Ему, необоримой Его силами, было почти что смерти подобно.

Да-да, Господствующее Божество вечно и бессмертно потому, что Оно – единственное и высшее во всей Вселенной. Снова и снова Оно думало о том, что если выше затаилось Н/Н, то Н/Н, возможно, властно и над Его, Господствующего Божества, существованием?!

Оно вспомнило тех странных планетян, которые кончали с собой в страхе перед смертью. Психологический парадокс, который Оно прежде понять не могло: умереть из страха перед смертью. Нет-нет, Оно никогда до такого не дойдет, да и не в Его силах прекратить собственное вечное существование: Оно вездесуще и нет у Него жизненного центра, на который можно воздействовать: самоубиваться Ему – все равно что пырять океан ножиком. Но только теперь, ощутив веяние возможной смерти, Оно наконец поняло, что это такое – страх смерти, который постоянно давит многих впечатлительных планетян. Если продолжить сравнение: океан не может уязвить сам себя, но Оно может взорвать всю планету, по которой разлит океан…

Теперь Оно поняло и планетян, но есть великая разница: планетяне обычно закалены многими ежедневными невзгодами, Господствующее же Божество никогда не знало ни единой невзгоды, и неведомое прежде чувство личной опасности потрясло Его – Оно почувствовало Себя так же, как изнеженный маменькин сынок, внезапно попавший в жестокую казарму.

У малых планетян страх сопровождается смешными физиологическими подробностями. Господствующее Божество не обременено физиологией, а потому переживало страх чисто духовно – но оттого не менее остро. Ведь вот сейчас, в любой момент неведомое Н/Н может принять решение – и погаснет сознание Господствующего, как Оно Самоё Себя считало до сих пор, Божества! Такое прекрасное, такое всеобъемлющее сознание, вместившее в Себя всю память о событиях во Вселенной – и погаснет разом?! Не имело смысла спрашивать: за что?! Оно Само принимало решения, неприятные каким-то отдельным планетянам и целым планетным мирам – и никогда не слушало докучный писк: «за что?!» Но ведь возможно, что Вселенных существует столько же, сколько галактик во Вселенной здешней, и то Вышнее Н/Н, которое распоряжается всеми мириадами невидимых отсюда Вселенных, попустит взорваться Вселенной здешней, как Само Господствующее Божество спокойно созерцает взрыв сверхновой звезды. И не имеет значения, наступит ли роковой миг сию секунду или спустя миллион-другой единиц времени – на фоне вечности нет разницы между мигом – и миллионом мигов.

Отсрочка будет означать только, что весь грядущий остаток времени будет отравлен ожиданием рокового мига.

Ужасное состояние. Прежде и помыслить Оно не могло, что постигнет Его такое смятение. Действительно, понятно, почему некоторые планетяне кончают с собой от страха: погибать, так сразу!

И чем дольше занималось Оно Собой, тем мельче по масштабу становились картинки из жизни всевозможных планетян.

* * *

Дионисий съездил и одобрил найденный Онисимовым добротный кирпичный дом в Шувалово. Внизу зала и несколько комнат, а вверху квартира для Него лично, и ряд комнат для приезжих послушников.

Храм заплатил за дом, недостающее приплатил Пустынцев.

Гроб мученицы Зои с торжеством перевезли в Шувалово.

Толпа провожала около ДК и другая толпа встречала в Шувалово.

Клава поселилась в отдельной комнатке. И ввела к себе Светлого Отрока – освятить стены. Учитель задержался, размягченный лаковым приемом. А выходя – милостиво благословил.

Вот и Клава завела себе собственный СПИД. А Наталья давно уже с таким СПИДом, рядом с которым туберкулез от забытого Валька – просто маленький сувенир.

Онисимов тоже стукнулся в келью – к Нине. Но та встретила ночного пришельца каблуком по лысине.

* * *

Даже мимолетная мысль о возможности или невозможности прекратить Свое вечное Божественное существование – это уж слишком! До чего же Оно дошло, однако. И всё – от чрезмерного пристрастия наблюдать за играми мелких планетян. Само бы Оно никогда не додумалось до такого, даже из-за тревоги по поводу возможного существования Н/Н. Получается, что малые планетяне едва не перестроили Господствующее Божество по образам и подобиям своим. Надо же дожить до такого позора!

Конечно же, мысли о самоубийстве – это не всерьез, это Оно кокетничает Само с Собой, ибо бесконечное существование – самое главное и почти единственное благо, сопряженное со статусом Господствующего Божества, поскольку всемогущество Его обставлено самыми разнообразными ограничениями, что и подтверждается с обидным постоянством.

Но если и не превращаться в подобие малых планетян, все равно остается основной мучительный вопрос: существует ли Вышнее и действительно всемогущее Н/Н, и если да, то когда Н/Н захочет погасить эту Вселенную вместе с Божеством, в отдельно взятой местной Вселенной Господствующим?!

Такой вопрос, непрерывно ноющий в Божественном Сознании, лишал Божество полноты переживания каждого мига: страх перед будущим и сожаления о возможности утерять память прошлого уничтожали радость настоящего. А ведь главное Его наслаждение и есть – полнота настоящего, независимость от надежд и воспоминаний! Малые планетяне играют в свои игры ради Его услаждения – а Оно теряет к услаждениям вкус.