Когда становилось светлее, Рейдер отпускал Жанвира немного вперед, а сам отставал поболтать с Оводом. Он поведал ему часть той истории, которую не хотел слушать Амброз, — как его отец похитил его мать со свадьбы, и то, что благодаря этому он состоял с королем в относительно близком родстве.

— Стены Сюнехофа увешаны самым разным оружием всех времен: там висят шлем Медвежьей Лапы, боевой топор Смеавайна и тому подобное. Ткни в любой предмет из них пальцем, и скоп пропоет тебе его историю, вне зависимости от того, знает он ее или нет на самом деле. Среди всего этого хлама висит недорогая, простенькая шпага. Та самая, которой Джерард из Уэйгарта убил Вейрферхфа. С которой все это и началось. Отец показал ее мне как-то раз и сказал, что если бы не эта шпага, меня бы не было. «Это как бы не было, папа?» — спросил я его, а он ответил: «Не было бы вообще на свете».

Очень забавно. «Ничто», болтавшаяся на поясе Овода, была совсем другой шпагой — по крайней мере ему больше не придется управляться с этой гнусной саблей! Впрочем, «Ничто» придется отрабатывать свое содержание, и он подозревал, что мало перед кем из мечей или шпаг открывалась такая карьера, как перед его шпагой. И если его причудливый новый инстинкт не обманывал, никто из Клинков за всю историю Ордена не сталкивался еще с потенциально смертельной угрозой так скоро, как он — прямо с момента прохождения Уз. Почти никому из Королевской Гвардии не доводилось использовать свой меч на протяжении нескольких последних лет службы. А ведь инстинкт — это всего лишь разновидность наития. Мажет ли он убить человека по наитию?

— Почему ты оставался так долго? — спросил он. — Почему не ушел, как только решил, что Гесте никогда не вернется в Айронхолл?

Рейдер пожал плечами.

— Куда бы я ушел? У меня не осталось семьи — по крайней мере таких родственников, о которых я беспокоился бы. Ты и остальные были моими друзьями. Конечно, в Бельмарке у меня тоже остались друзья — но и враги тоже, и у меня все равно не было способа попасть туда. Верно, я, можно сказать, украл у короля Амброза учебу в лучшей в мире школе фехтования, но мы, варвары, никогда особенно не беспокоились насчет кражи у иностранцев. В общем, у меня не было повода возвращаться домой до тех пор, пока я не повзрослею достаточно для того, чтобы претендовать на свои права.

— Ты наверняка можешь сделать это теперь.

— Могу ли? Пожалуй, с хорошим мечом я справился бы с любым бельцем в мире — один на один. Но, друг мой Овод, Бельмарк не такая змеиная яма, чтобы люди резали там друг друга день напролет. Там существуют законы. Другие, но не обязательно менее цивилизованные. Фокусы, которым меня обучили в Айронхолле, не позволят мне просто так пойти и заколоть всех, кто стоит между мной и троном. А ты и подавно добавляешь целую гору проблем.

Несколько минут они ехали в темноте молча. Посвистывал ветер, звякала сбруя, копыта цокали по камням.

— Я надеялся, что стану ответом, — мрачно произнес наконец Овод.

— Пойми меня правильно: я не сомневаюсь, ты просто жуткий ответ на нужные вопросы, и это здорово, что ты со мной. Я знаю, у нас с тобой впереди много потрясающего. Но представь себе: я стану фейном и брошу вызов танисту. Сможешь ли ты стоять в сторонке и смотреть, как я дерусь на дуэли?

Овод попробовал представить это себе и с трудом удержался от крика.

— Нет! Нет! Ты не должен!

— Вот видишь? — вздохнул Рейдер. — Фейн, капитан, танист, эрл, король — вот каков путь, и никаких возможностей срезать угол нет. Я не представляю, как смогу предпринять что либо, пока рядом ты. Я даже подумываю, уж не за этим ли король Амброз решил пожаловать мне Клинка?

— Может, это одна из причин. — Всякий, кто считает, что понимает этого августейшего лиса, безумнее, чем заяц в Третий месяц.

Как раз когда дорога начала спускаться в неглубокую ложбину, луна выглянула посмотреть, что они делают. Они почти добрались до поворота на Нарби — дальней точки, куда кандидатам позволялось ездить в восточном направлении. Разумеется, каждый хоть раз доезжал до Блэкуотера или самого Нарби — просто из принципа. Однако, поскольку денег у них все равно не было, им редко удавалось угодить в какую-нибудь историю.

В историю? Оводу необходимо было как-нибудь избавиться от Жанвира. Как можно быстрее. В первый раз он пожалел, что лучше всего управляется со шпагой. Будь он разносторонним, как Волкоклык или Фитцрой, или дровосек вроде Бычехлыста, у «Ничто» было бы не только острие, но и режущая кромка. Увы, ее не было. Его шпага была легка и разила быстро как молния, но не могла подрезать поджилки у лошади. Во всяком случае, не в темноте.

— Скоро рассвет. — Рейдер смачно зевнул. — Не понимаю, как это вы остаетесь такими свежими.

Жанвир услышал его и обернулся.

— Это потому, что мы Клинки.

Овод подозрительно уставился на него.

— Ты хочешь сказать, нам нужно меньше сна?

— Нам вообще не нужен сон. Мы можем соснуть, если уверены, что нашему подопечному ничего не угрожает, но тебе это не удастся. В Гвардии мы подменяем один другого. Король, знаешь ли, редко назначает кому-то одного Клинка. Двадцать четыре часа в сутки, двенадцать с половиной лун в год — возможно, тебе никогда больше не уснуть, сэр Овод. — Он сообщил все это без особого сочувствия.

— А как насчет похода в сортир? — поинтересовался Рейдер.

Жанвир хрипло рассмеялся.

— Если там умещаются двое, он будет заходить туда вместе с тобой, по крайней мере первые несколько недель. Клинки-одиночки часто сходят с ума.

Они подъехали к ручью, и луна снова заползала за облако. Овод тронул коня первым. Тот благополучно спустился к воде, разбрызгивая тяжелыми копытами воду, пересек ручей, но противоположный берег оказался обрывистым. Овод спустился немного вниз по течению, пока не нашел более пологого выхода, но и там глинистый склон делал задачу достаточно сложной. Поднявшись на берег, он остановил коня и крикнул своим спутникам, чтобы они переезжали ручей здесь.

Все время, пока Рейдер пересекал брод, он терзался как молодая мать над новорожденным младенцем. Последним в воду въехал Жанвир. Поднимаясь на берег, его лошадь оступилась. Он был хорошим наездником и мгновенно восстановил равновесие, но даже одна секунда оказалась слишком долгой, когда ему пришлось иметь дело с Оводом. Все наставники Айронхолла сходились в том, что его движения лишены изящества, а техника фехтования беспорядочна и порой безрассудна, но никто — возможно, даже сам великий Дюрандаль — не превосходил его в скорости. Той доли секунды, когда он, задрав локоть, подставил свой левый бок Оводу, хватило, чтобы «Ничто» второй раз за эту ночь вонзилась в человеческое сердце. Только на этот раз это не было частью ритуала. На этот раз она разила насмерть.

Тому имелись прецеденты. За три с половиной века существования Ордена невозможно было обойтись без того, чтобы подопечные не вступали в конфликт друг с другом, так что случалось, Клинки убивали других Клинков. Эти строфы Литании были известны как Ужасные, и их редко повторяли.