— Это война, сынок. Но генерал должен командовать армиями из штаба. А мы, полковники, будем ходить по нарисованным вами стрелочкам и выполнять указания. Давай уже, молодец, повоевал — ни у кого претензий нет. Но там ты реально нужнее.

И я улетел. Двадцать минут, пока Папа Кондор найдёт и подаст очередную номерную Птицу, восемь беспилотников, окруживших летающую машину со всех сторон, и совсем не долгий полёт с жуткой трясучкой до дворца. Странно, но добрались без приключений — ни один беспилотник не пострадал, не то, что конвертоплан. Хотя вроде бы росчерки ракет с какого-то дальнего купола были.

В дороге смотрел интерактивные кадры боя, захвата ударной группой нескольких домов, эдакого мини-квартала, где живёт вьетнамская диаспора. Бойцы собственно Каррераса этот мини-район и штурмовали, ведя трансляцию по всем частотам и соцсетям.

— Полковник, прикажи им отключить камеры и прекратить слив информации! — не выдержал я картинки зверств и набрал-таки сеньора.

— Не могу, Хуан, — усмехнулся тот. — При всём желании. Не забывай, это не армия. Это добровольцы, пришедшие взять оружие, чтобы защитить свой дом. Или отомстить. Или зачистить потенциального врага, пока он не обидел их близких. Они не послушаются, и ничего мы не сделаем. Спасибо, что никого не насилуют и не бьют просто так, на запрет поиздеваться — тут нашего авторитета хватает.

— Но так же нельзя! Там женщины и дети, и их на весь мир, даже не только на одну Венеру…

— Хуан, парни на войне! — отрезал он. — Перед ними враг — их диаспора участвовала в налёте на город. Кстати обрати внимание, там мало мужчин, где они? В каком куполе? — Усмешка. — Мой друг, который недавно гостил у нас в штабе, только что произнёс фразу, что он не ассенизатор, разбираться в сортах дерьма. Хуан, они — тоже не ассенизаторы! — воскликнул сеньор. — И ничего ты не сделаешь. Как и кто-либо ещё, если он не господь бог.

М-да, не ассенизаторы. Я рассказал сеньору про вояж в дом Ортег и «выключение» из борьбы пяти кланов сооснователей, коллег участников переворота. Вспомнились умелые руки вьетнамской диаспоры, пошившей нам реквизит для столкновений в городе в апреле-мае. Снова «м-да». Кстати, там где-то Конг. Мой Конг, бывший подчинённый, как и подчинённый полковника. И его семья. Где они? Пострадали? Смогла ли миновать чаша сия конкретно их? Кто знает. И Чжан Бэй тоже где-то там. И полковника совесть спросить не позволяет — у него сейчас много о чём более важном голова болит.

На самом деле ничего эдакого с точки зрения ведения боевых действий на кадрах в эфире не происходило. Парни штурмовали помещение за помещением по науке, поддерживая и прикрывая друг друга, забрасывая перед собой гранаты, паля в любое свободное пространство из ракетницы. А то, что в помещениях были женщины и дети — не их проблемы. Из некоторых, каких-то отдельных помещений стреляли? Стреляли. А значит рисковать никто из наших не планировал, и пространство перед собой затапливали огнём, и только потом разбирались, кто внутри… Был. Лучше так, чем куча похоронок на ровном месте.

Причальный стакан дворцовой палубы, ставшей такой родной за последнее время. На сей раз никто не встречал, и я двинулся вниз, в штаб, по накатанной. Первый лифт, второй — теперь без спешки. Давление во всех помещениях уже нормальное, как и температура, но воздух пока кислый — без маски кашляешь. Но маска это не шлем среднего скафа, потерпеть можно. А вот и нижний этаж. Опа, обе противоатомные створки подняты — значит, Зенит настолько всё контролирует, что не боится разгерметизации дворца в принципе. Вошёл внутрь… Нормально. Суета, но какая-то органичная. Ввиду отсутствия стен и перегородок, разные отделы штаба были просто разнесены в пространстве столами и терминалами. Ко мне, увидев, подлетел «мальчик» в полковничьих погонах. «Мальчик» потому, что отдуваться послали — не сомневаюсь, это коллективный вопрос. А вопрос касался освобождения их коллеги, пресловутого генерал-майора ВВС, который назвал меня и Фрейю узурпаторами. Я не злопамятный, помните, говорил как-то? Я просто злой. А память у меня генетически прокачана, если Алиса не врёт. Я его по прибытии приказал арестовать, прямо на палубе, как он сошёл с эвакуировавшего их с коллегами конвертоплана. Зачем мне такой в штабе упырь нужен? Может он специально так говорил, провоцировал меня, и на самом деле ничем от коллег не отличается — вон, Моралес тоже либерал, но патриот же! Но не хочу рисковать. Как всё закончится — пусть Лея Филипповна разбирается с ним… Или Фрейя, без разницы.

Послал «мальчика» подальше. Вроде не обиделись. Переговорил с марсианами. Мухабаев сиял — под его началом кроме двух дивизий во дворце находилось почти три в городе, вокруг марсианского квартала, и те три хоть и отличались качеством вооружения, но всё же обладали тяжёлыми экземплярами техники в бОльшем количестве, чем наши соединения Моралеса, Каррераса и других глав соединений в городе. А главное, были укомплектованы прошедшими марсианскую срочку бойцами, и могли прямо сейчас идти в бой, без занудного слаживания. Кстати поэтому и техники тяжёлой было больше — нашлось немало спецов с подходящей ВУС, в отличие от наших. Его дивизии согласно плану медленно двигались в сторону космодрома, отсекая от основных городских кварталов тяжеловооружённых наймитов разведки Союза и пару наших, поддерживающих мятежников, оторванных от их «коллектива» полков. Переговорили по общей стратегии, что будем делать — в том числе с новоприбывшими, отнёсшимися ко мне с подчёркнутым уважением, несмотря на молодые годы. Многое из их слов не понял, кроме того, что ПОКА войска в целом не готовы к противостоянию с регулярной армией Венеры, и мы будем придерживаться той же стратегии, что и Моралес — движение и маневрирование вокруг бригад противника, не вступая в бой на его условиях.

— Пока не сформируем достаточно соединений, способных управлять тяжёлой техникой, — пояснили офицеры. — Техника есть, но в этом бардаке надо вначале понять, кто у нас под рукой, а после уже будем принимать решения, что и как делать.

Эта стратегия не касалась легковооружённых, пусть и имеющих серьёзное переносное оружие, бойцов Союза, не важно, диаспор, засланных, прошедших обучение и слаживание или набранных из мирных местных. Их мы локализовывали и теснили, с ошибками, несли потери, но учились, перегруппировывались и снова теснили — на войне сие неизбежность, без потерь войн не бывает. Особенно когда активируешь протоколы ГО раз в семьдесят лет, и ни у кого нет опыта.

В общем, штаб покинул с лёгким сердцем — все при деле. «Красные» со штабом у Сената организовывали уже третье контрнаступление, но все их телодвижения ничем не заканчивались — они просто занимали какой-то купол без боя, стояли там для галочки, а после уходили. Главные бои сейчас велись в трёх районах города с местными бандами, почуявшими безнаказанность. Изредка попадались орлы из диаспор, но ситуация изменилась, и они пытались прятаться, раствориться в городе, благо под куполами и в подземельях полно места. Но теперь, имея тысячи бойцов со спецтехникой, генералы и полковники организовывали плотные фильтры и проводили тотальные зачистки, и все обнаруженные лежбища и гнёзда диаспор выжигались без жалости. Раствориться среди местных сеньоры мигранты и бывшие мигранты не могли, только прятаться, а это стало делать сложнее, чем планировалось их штабом, планировавшим операцию изначально. Жалко ли мне было этих парней различной восточной наружности? Нет. Возможно, это неправильно, что ополченцы множили их на ноль, вообще не разбираясь, кто перед ними и какая вина конкретно этих лиц. Всё же нужно определять личность, суд, доказательства, всё такое. Да, убить прямо там, игла в затылок, но только после подтверждения от наших баз данных, что да, мордаха того или иного персонажа засветилась в погромах. Но, как сказал Каррерас, они не ассенизаторы. И после зверств диаспор в адрес наших граждан, моё «я» молчало, не пытаясь осуждать, пусть и понимало неправильность. Да, пострадает много невинных, и сейчас мы принесём диаспорам куда больше горя и слёз, чем принесли нам они… Но с другой стороны, их сюда никто не звал, а прилетели — соблюдайте законы и правила, а не устраивайте тут свои порядки, указывая нам, как правильно жить. Может мы и слабые, и ленивые, и развращённые по сравнению с вами… Но не нравится — на выход, а если подняли оружие — огребайте, пусть даже коллективно.

— Хуан, о, великий господин! Присоединяйся к обсуждению! Мы без тебя, великого, не смели начать эту операцию, ждали ваше императорское величество для подтверждения… — встретила меня Фрейя гневной отповедью, и глаза её расширились от ярости.

— Фрейя, я…

— Все вон!