важно. Я всегда клялась: если у меня появится шанс, я непременно скажу тебе, насколько обо всем сожалею. Но, когда ты сидела передо мной с тем кулоном в руках, я хотела лишь поскорее избавиться от тебя. Поэтому и попросила уйти – мне было стыдно. Я видела, как сказалось на тебе мое поведение.

Кристи-Линн молчала.

– Кристи-Линн?

– Я здесь.

– Я должна была сказать – и говорю сейчас: я надеюсь, ты найдешь свой путь к счастью. Прости, что не обеспечила тебе достойной жизни, прости, что нарушила обещание, прости за все. Но прошу, детка, не позволяй прошлому мешать тебе жить.

– Мама…

– Мне пора. Я у телефонного автомата на углу. Не хочу, чтобы Роджер проснулся и обнаружил мое отсутствие. – Шарлен ненадолго умолкла и судорожно вздохнула. – Я пообещала себе, что больше никогда ничего у тебя не попрошу, в том числе и прощения, но сейчас я нарушу обещание. Прошу, Кристи-Линн, позволь себе быть счастливой.

И она повесила трубку.

Кристи-Линн пялилась на пустой экран телефона, представляя, как Шарлен Паркер стоит в халате у телефонного автомата на углу, чтобы попросить не денег, как она сперва заподозрила, а прощения. И пожелать дочери счастья.

«Я видела, как сказалось на тебе мое поведение».

Отзвук этих слов эхом прозвучал в голове – и в сердце. Получается, Кристи-Линн как открытая книга? Все настолько прозрачно, что даже ее мать, которая не видела ее двадцать лет, разглядела внутреннюю пустоту сквозь многочисленные внешние слои? Пугающая мысль, особенно если учесть, что остальные дают ей похожие советы.

Пора позволить себе быть счастливой, перестать закрывать двери, жить своей жизнью.

Наверное, со стороны это кажется легко.

С изножья кровати на хозяйку загадочно смотрел Толстой, растянувшись среди разбросанных страниц рукописи, словно паша. Прежде чем вырубиться, Кристи-Линн добралась-таки до последней страницы. И теперь, собирая их в стопку, Кристи-Линн поняла: возможно, она так никогда и не узнает финала истории, если только однажды «Конец привычных вещей» не окажется на полке ее магазина. Кристи-Линн надеялась, что окажется. История определенно достаточно хороша – или, во всяком случае, имеет потенциал.

В доме стояло безмолвие, когда Кристи-Линн пошла с пустой кружкой на кухню, тишина следовала за ней, словно тень. Возвращаясь в постель, Кристи-Линн остановилась перед закрытой дверью в пустую комнату, опустив ладонь на ручку.

«То, чем мы не позволяем себе обладать».

Дверь будто открылась сама по себе. Впрочем, разумеется, нет. Двери не открываются сами по себе. Ты должен принять решение об их открытии, осознанно сделать шаг за порог. Кристи-Линн включила свет и со вздохом оглядела наполовину распакованные коробки и ненужную мебель, которую следовало отдать на благотворительность еще несколько месяцев назад. Впрочем, Кристи-Линн все равно не знала, как использовать эту комнату. И, возможно, медлила именно поэтому – не хотела, чтобы помещение пустовало, словно огромная зияющая дыра в ее жизни.

Поддавшись импульсу, Кристи-Линн опустилась на колени и начала просматривать содержимое ближайшей коробки. В основном вещи Кэрол, брошенные после поспешного переезда во Флориду: лампы, скатерти, тарелки. Кристи-Линн не выбрасывала их на тот случай, если Кэрол передумает и попросит их прислать. Но та не просила. Возможно, потому что уже забрала все важное.

Среди упакованного в коробки хлама явно отсутствовали памятные вещи – альбомы с вырезками, фотографии, семейные реликвии. Никаких намеков на реальную жизнь Кэрол Бойер. Их она забрать не забыла.

Вспомнив ночь своего отъезда из Клир Харбор, Кристи-Линн вдруг поняла, что забрала с собой лишь старую фотографию и блеклый кулон. Она пожелала сохранить лишь эти напоминания о потере и боли, потому что счастливых воспоминаний попросту не было. Кристи-Линн их не создала. Вместо этого она построила осторожную жизнь с пустым прошлым и еще более пустым будущим.

Потекли слезы, словно после шторма прорвало плотину, а в голове звучали слова Уэйда, Мисси и даже ее матери. Наступил момент ужасающей ясности – обычно такое происходит в начале третьего акта, пока у героини еще есть время спастись. Но поезд, к сожалению, уже ушел. В жизни уже образовалась огромная дыра.

Хотя если быть честной – и уже давно пора, – то следует признать: всю пустоту в своей жизни Кристи-Линн сотворила сама. Не ее мать. Не Стивен. Она сама. Кристи-Линн жила словно в пузыре, пытаясь обезопаситься от внешнего мира, но в определенный момент схема перестала работать. Кристи-Линн захотелось большего. Не поздно ли еще измениться, спасти хоть что-нибудь спустя столько потерянных лет? Кристи-Линн не знала. Знала только, что хочет попытаться, и точно знала, какую дверь откроет первой.

Сорок семь

Свитвотер, Вирджиния.

10 сентября 2017 г.

Кристи-Линн сидела на веранде с телефоном и кружкой кофе, проверяя сообщения. За последние пару недель случилось столько всего, ей хотелось рассказать Уэйду множество новостей, хотя на фронте их отношений дела шли неважно. Они не разговаривали несколько недель. С того самого утра, когда она уехала в Уолтерборо, он вообще перестал заходить в магазин.

После ее поступка винить Уэйда не в чем. Она была весьма убедительна, когда заявила о совершенной ими ошибке. И даже почти убедила себя саму. Но на самом деле ужасно по нему скучала: по его улыбке, по порой грубоватым, но всегда искренним советам, по его присутствию на ее кухне – и в ее жизни.

Кристи-Линн несколько раз пыталась ему дозвониться, но каждый раз попадала на автоответчик. То ли Уэйд выключил телефон, то ли добавил ее в черный список. Наконец она отправила ему сообщение: «Дочитала рукопись. Хотела узнать, как передать замечания».

Уэйд ответил только через два дня. Отстраненным тоном – даже для сообщения: «Уехал из города. Когда вернусь – не знаю. Сообщу».

Кристи-Линн сразу написала ответ: «Я приняла некоторые решения. Мы можем поговорить?»

Ответить Уэйд не потрудился.

Теперь, наблюдая за равномерным течением ручья Свитвотер Крик, она подумала, что некоторые люди появляются в нашей жизни лишь ненадолго – и уходят прочь после мимолетного соприкосновения. Возможно, спустя столько лет их с Уэйдом пути пересеклись именно поэтому. Он помог ей взглянуть на себя по-новому и, возможно, переписать свою жизнь. А потом ушел.

Кристи-Линн встала и понесла кружку в дом, к раковине. Впереди много дел: нужно вывезти оставшиеся коробки, вернуть Хэнку лестницу и забрать из мастерской отданную на реставрацию старинную лампу.

Два часа спустя Кристи-Линн закончила дела и ехала домой, ей не терпелось доделать финальные штрихи первого в ее жизни проекта, сделанного своими руками. У нее екнуло сердце, когда