Но вот, наконец — (думаете, дача? Ну нет!) — рассвет. Сначала посветлело, потом небо на горизонте стало окрашиваться в теплые розовые тона. Всходило солнце. Нам навстречу попались первые грибники. Было семь утра, и мы подходили к поселку Лемболово.

Как показала позднее проведенная экспертиза, мы действительно шли по лыжным меткам. Но не по тем, которые на три километра — белые, а по тем, которые на пятнадцать — желтые.

Ввалились мы в дом почти без сил. Наташка сбросила сапоги и завалилась на кровать. Через пять минут со стороны кровати слышалось только легкое посапывание. Заботливо укрыв подругу найденным рядом пледом, я пошла чай пить. С Валерием Петровичем, Наташкиным папой. Но ненадолго.

Как только я представила, что так и не погуляю по лесу, хотя и нашла и ножик, и две корзинки, я не смогла этого вынести.

Прихватив свой туесок, помахав Валерию Петровичу, оставив попытки растолкать безжизненное Наташкино тело, я пошла в леса.

Ходила я там семь часов, набрала грибов корзинку. С горкой. А корзинка была не маленькая, а очень даже приличная. И не заблудилась ни разу, кстати сказать.

Потом вернулась к даче, еще выпила чаю и пошла на электричку. Два километра, так сказать. Примерно. И даже в ту электричку втиснулась и доехала до дома. Где почистила грибы и в три часа ночи тоже завалилась в постель, как и делают настоящие грибные маньяки.

Очевидно, этот поход был самый длинный в моей жизни. В общей сложности, не считая отбегов в сторону, я прошла за сутки примерно пятьдесят километров.

На следующее утро было не встать. Но счастье, счастье — белые сушились на веревочках, а остальные были пожарены, разложены по мешочками и засунуты в морозилку.

Кстати, сейчас вот с этими историями про меня, моих родных, близких и знакомых закончу — и поеду за грибами. Ну и что, что я их не ем? А про то, как я двадцать лет работала в туризме, и что там происходило, — это уже в другой раз.