– Ребята, у меня почему-то такое ощущение, что шума вы поднимать не будете. А насчет пожизненного заключения или высшей меры… Насколько я понимаю, это должно сейчас больше заботить не меня, а вас.

И уже спокойно выдержал яростный взгляд Шатана.

– Я не знаю, что там у вас за дела, – продолжал файтер, – и какую такую ценность вы друг у друга уводите. Это ваши проблемы, а не мои. Я ведь не работаю в Администрации Императора. Так что сейчас я затолкаю вам кляпы и препровожу в места, так сказать, временного содержания. Надеюсь, сопротивляться не будете, пожалеете свои головы? Я ведь мозги и напрочь отбить могу.

Шатан сверкнул глазами, а Акимжанов вновь принялась кусать губу. Габлер начал собирать со стола документы и унидески.

– Не трогай, – бросил Шатан.

– Извини, не могу. У меня на душе будет спокойней, когда все это окажется в утиляге.

Габлер направился к двери – люк утилизатора находился в прихожей. За спиной вновь раздался басистый, но уже с нервной хрипотцой, голос Шатана:

– Постой!

Крис повернулся к своим пленникам. Чиновник напрягся и сел, всем телом подавшись к файтеру. Его залысины блестели от пота. Сослуживица Шатана оставалась неподвижной, но видно было, что она многое бы отдала за возможность освободиться от пут.

– Я так понимаю, ты в подробности не посвящен? – вкрадчиво спросил Шатан.

– Правильно понимаешь, мистер. И не желаю быть посвященным. Мне это совершенно ни к чему.

– Послушай, ты влез в очень опасное дело. Не знаю, кто и что тебе про нас нарассказывал, но тебя бросили под танк. Поверь, я знаю, что говорю. У тебя нет шансов выйти сухим из воды, концы-то остались. Ты будешь крайним, а знаешь, что делают с крайними?

У Габлера от этих слов мурашки побежали по спине.

«Может ли Улисс сподличать еще раз?» – задал он себе вопрос.

Ему в это не верилось. И он надеялся, что друг детства в случае чего убережет его от неприятностей.

– Не знаю, что императорские чиновники делают с крайними, – сказал он, – но не думаю, что буду именно таким. И вообще, мистер Шатан, дай мне самому позаботиться о себе. Ты лучше о своей дальнейшей участи побеспокойся. – Он перевел взгляд на бледную Лили Акимжанов. – И твоей пособницы.

– Тебя все устраивает в Империи? – вдруг быстро спросил Шатан.

Крис некоторое время с удивлением смотрел на него, а потом усмехнулся и покивал:

– Понимаю, тебе не хочется сидеть с кляпом в сортире, тебе лучше поболтать. Но у меня другие планы, я их уже довел до вашего сведения. Если имеешь что-то против Империи, то это не мне надо рассказывать, а кому-нибудь другому.

Габлер сделал еще один шаг к прихожей, но Шатан вновь остановил его:

– Тебе обещали заплатить? Сколько?

Файтер развел руками, чуть не уронив карды:

– Тайна сделки, сам понимаешь…

– Мы заплатим больше! – выкрикнул Шатан. – Назови сумму! Любую, слышишь?

Крис немного помолчал и сказал:

– Не помню, где видел одно изречение: «Есть мера в вещах». По-моему, сказано неплохо. А наши, когда играют в карты, приговаривают: «Не очко меня сгубило, а к одиннадцати – туз!»

И, уже не останавливаясь, направился к утилизатору, услышав сзади злобный возглас, сопровождаемый звуком плевка: «Идиот!»

Габлер не стал обижаться. На месте Шатана он, наверное, еще и не так бы ругался. Позаковыристей.

* * *

Быстро спустившись с крыльца отеля «Селигер», Крис направился к уже поджидавшему такси – теперь ему было не до ночных прогулок по городу. Теперь следовало как можно быстрее очутиться подальше не только от Твери, но и от Земли.

Ближайшая пассажирка уходила с орбиты в одиннадцать – это была галера «Луций Корнелий Сулла Фэликс» до системы Квирина, и Крис на нее успевал. Еще в номере, затолкав грэндов в ванную и туалет и привязав к трубам (они не сопротивлялись, сохранив тем самым здоровье), он заказал билет. Квирин так Квирин, ему было все равно. Информировать портье о том, что он не намерен возвращаться в отель, Крис не стал – зачем? Портье это знать ни к чему, да и номер оплачен на неделю вперед. Поинтересовался только, когда будут делать там уборку. «Часиков в десять-одиннадцать», – ответил портье. И это значило, что Шатан с Акимжанов при всем желании не успеют попасть на «Суллу». И останутся с носом.

Такси чуть ли не мгновенно перемахнуло через реку и опустилось у вокзала «Волга». Габлер, оставив плащ на сиденье, быстрым шагом направился в зал и забрал императорскую цацку из камеры хранения – чтоб ей провалиться в тартарары! Оставлять ее здесь было совершенно ни к чему, пусть теперь полежит в другом месте. Вновь забрался в уникар, и тот взял курс на космопорт «Дикое поле».

Стояла глубокая ночь, небо постепенно затягивали тучи, гася звезды, и внизу тоже почти не попадалось никаких огоньков. Планета казалась холодной, унылой и безлюдной…

«Прощай, Тверь», – подумал он.

На Шамбалу – единственную спутницу Квирина галера должна была прибыть тринадцатого, а в обратный рейс уходила пятнадцатого. Таким образом, вновь появиться на Земле он сможет только вечером семнадцатого августа. А Янкер будет здесь шестнадцатого.

«Ничего, поскучает сутки, – сказал себе Габлер. – Так даже лучше, будет держать под контролем своих вороватых сослуживцев, если объявятся в космопорте».

Конечно, самым приемлемым вариантом было бы просто, оставив юнит в «Диком поле», сообщить Улиссу номер камеры хранения и, долетев до Шамбалы, отправиться домой – через Единорог. Но пойти на такое Крис не мог. Выставить номер на эд-пейдже, на всеобщее обозрение… Это не лезло ни в какие ворота. Может, никакого риска тут и не было, но Габлер от такой идеи сразу же отказался. Нет, он откроет камеру хранения своим голосом, в присутствии Янкера, отдаст ему юнит, взамен получит вторую часть обещанного вознаграждения… и там будет видно, откажется ли Эрик от других своих посулов или нет.

Крис вынул из кармана унидеск, зашел на эд-пейдж «Терра» и начал просматривать сообщения. И почти сразу обнаружил нужное:

«Гладиатору. Буду 16-го. Улисс».

Как Габлер и предполагал.

Янкер не стал пользоваться скоростными кораблями спецслужб, предпочитая обычную рейсовую галеру. Значит, по-прежнему не хотел привлекать лишнее внимание. Или не мог…

«Меня это не касается», – подумал Крис и начал набирать новое послание: «Уллису. Улетаю налегке, вернусь 17-го. Жди в «Диком поле». Гладиатор».

Он представил недоумение Янкера и усмехнулся. Пусть поволнуется, пусть поругается… «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Золотое правило нравственности. А Янкер о нем в свое время не вспомнил.

Габлер убрал унидеск, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Теперь можно было немного подремать.