МЕЙС ВИНДУ: Вы арестованы.

ПАПАТИН: Неужели вы серьезно, мастер Винду? По какому обвинению?

МЕЙС ВИНДУ: Вы — ситх!

ПАПАТИН: Неужели? Даже если и так, то в чем преступление? Мои философские воззрения — мое личное дело. Кстати, когда я в последний раз читал Конституцию, там было написано, что у нас весьма серьезные законы против подобной травли. Итак, я спрашиваю еще раз, каково мое так называемое преступление? Как вы намерены обосновать ваш бунт перед Сенатом? Или вы собираетесь арестовать весь Сенат?

МЕЙС ВИНДУ: Мы пришли не для спора.

ПАПАТИН: Нет, вы пришли взять меня под стражу без суда. Даже не прикрываясь законом. Так вот каков ваш план. Джедаи решили захватить Республику.

МЕЙС ВИНДУ: Пойдемте с нами. Немедленно.

ПАПАТИН: Ничего подобного я делать не стану. Если собираетесь убить меня, можете сделать это в кабинете.

МЕЙС ВИНДУ: Не пытайтесь сопротивляться.

(звуки, опознанные как активация нескольких лазерных мечей)

ПАЛПАТИН: Сопротивляться? Как же я могу сопротивляться? Это убийство, вы, предатели-джедаи! Каким образом я могу представлять угрозу для вас? Мастер Тийн, вы — телепат. О чем я сейчас думаю?

(неясный шум)

КИТ ФИСТО: Саэссие…

АГЕН КОЛАР: [неразборчиво; возможно: «совсем не больно»?]

(звуки борьбы)

ПАЛПАТИН: На помощь! На помощь! Охрана… кто-нибудь! Спасите! Убийство! Измена!

(конец записи)

* * *

Из кулака Мейса Винду вырвался луч аметистового цвета.

— Не пытайтесь сопротивляться.

Песню его клинка подхватил зеленый огонь в руках Кита Фисто, Агена Колара и Саэссие Тийна. Колар и Тийн приблизились к канцлеру, перекрывая доступ к выходу. По стенам кабинета метались и стекали разноцветные тени, они скользили по креслам, вытягивались по полу.

— Сопротивляться? Как же я могу сопротивляться? — не поднимаясь из-за стола, Палпатин беспомощно посмотрел на свою пустую ладонь; идеальный образ усталого, напуганного старика. — Это убийство, вы, предатели-джедаи! Каким образом я могу представлять угрозу для вас?

Он с надеждой повернулся к Саэссие Тийну.

— Мастер Тийн, вы — телепат. О чем я сейчас думаю?

Иктотчи, нахмурясь, склонил голову к плечу. Его клинок опустился.

Сгусток кроваво-красной тьмы вырвался из-под стола.

Ударившись об пол, голова Саэссие Тийна несколько раз подскочила, как детский мяч.

От шеи и двух обрубков рогов, срезанных ниже подбородка, поднимался дымок.

Кит Фисто выдохнул:

— Саэссие!..

У обезглавленного трупа подогнулись колени, а когда он грянулся об пол, из трахеи вырвался едва слышный вздох.

— И совсем не… — Аген Колар покачнулся.

Изумрудного цвета клинок погас, рукоять меча вывалилась из онемевших пальцев. Из небольшой аккуратной дырочки во лбу шел дымок.

— …больно…

Он повалился лицом вниз и остался лежать неподвижно.

Палпатин встал. В руке он сжимал меч с клинком цвета пламени.

За спиной канцлера сам собой защелкнулся дверной замок.

— На помощь! На помощь! — закричал Палпатин голосом человека, отчаянно цепляющегося за жизнь. — Охрана… кто-нибудь! Спасите! Убийство! Измена!

Затем он улыбнулся.

Поднес палец к губам и подмигнул остолбеневшим джедаям.

За последовавшую секунду, пока Мейс Винду и Кит Фисто успели лишь занять стойку, канцлер перешагнул через тела, возвращаясь к столу, перехватил меч обратным хватом и быстрым, хирургически точным движением рассек столешницу.

— Ну хватит.

Он дал клинку прожечь поверхность стола, повернулся, поднял оружие, разглядывая его как лицо любимого друга, которого давно считал погибшим. Силовые линии закручивались вокруг него, пока по сверкающей паутине не расползлось чернильное пятно.

— Если бы ты только знал, — прошептал он, возможно, любому из магистров Ордена, возможно, себе самому, возможно, даже мечу, поднятому в издевательском салюте, — как долго я ждал этого…

Машина мчалась сквозь дождь, ускользая из-под ударов молний, которые срывались с клубящихся туч, разрезая транспортные потоки, проходя мимо зданий с такой скоростью, что ударная волна выбивала в них окна.

Анакин не понимал, почему ему не уступают дорогу. Он не понимал, каким образом триллионы обитателей Галактического города продолжают вести прежнюю жизнь, как будто Галактика не изменилась окончательно и бесповоротно. Да что их заботы значили по сравнению с его тревогой?

Как они смели думать, что вообще что-то из себя представляют?

Их слепые жизни не значили ничего. Ни одна. Потому что впереди, на огромном утесе Сенатского здания, освещалось единственное окно — вспышками молний в такт молниям снаружи. Только те, что внутри, были цвета лазерных клинков.

Зеленые росчерки, веерные взмахи фиолетового…

И алое пламя.

Он опоздал.

Зеленый огонь угас, осталось лишь алое и фиолетовое сияние.

Взвыли репульсоры, когда Анакин заложил крутой вираж, разрывая атмосферный вихрь, чтобы остановиться возле окна кабинета. В шпиль Пятисотлетия Республики ударила молния всего в километре отсюда, белая вспышка, отразившись в окне, ослепила Скайуокера. Анакин заморгал, раздраженно протер глаза кулаком.

Бесцветный отпечаток на сетчатке медленно расплывался, и стали видны тела на полу кабинета.

Тела в джедайских плащах.

На столе лицом вверх лежала голова Кита Фисто, по эбониту разметались головные отростки. Лишенные век глаза слепо уставились в потолок. Анакин вспомнил Фисто на Геонозисе, когда магистр без усилий прокладывал себе путь сквозь толпы боевых дроидов; на губах Кита играла легкая веселая улыбка, будто жестокая битва была дружеским поединком.

Сейчас отрубленная голова улыбалась точно так же.

Может быть, Кит и смерть посчитал забавой?

Синий клинок Анакина располосовал транспаристил окна, Скайуокер прыгнул в проем. Перекатился, вскочил на ноги среди тел и сквозь высаженные двери вбежал в маленький кабинет навстречу сполохам разноцветного пламени.

И застыл на месте.

В кабинете Верховного канцлера Галактической Республики последний оставшийся в живых магистр Ордена один на один сражался с ожившей тенью.

* * *

Погрузившись в ваапад, Мейс Винду дрался за свою жизнь.

И более того: каждый рисунок клинка был ударом в защиту демократии, справедливости и мира, за право обычных существ жить собственной жизнью.