– Классная тачка.

– На ней ездил мой дед. Купил ее еще в мамином детстве и, пока не заболел, разрешал нам с братом ездить на заднем сиденье не пристегиваясь.

– Как он?

– Не очень. Говорят, время от времени к нему возвращается ясность. Однако я такого еще ни разу не наблюдал.

– Сочувствую.

Кейла положила ему на плечо руку.

– Все нормально.

Мысли Мэтта вернулись к словам Синди. Из близких у него остались брат в тюрьме, брюзга-тетя да дедушка, который его даже не узнал.

– Умираю с голоду, – заявила Кейла.

– Говорил я тебе ехать в Линкольн вместе с остальными.

Ганеша и всю их компанию охватила кабинная лихорадка – фобия маленьких городков. Он написал Мэтту, что им требуется настоящий ресторан и настоящий бар, желательно без перекати-поля снаружи и закоренелых мужланов внутри, пытающихся его прибить. Со стороны Кейлы остаться здесь было очень мило. Составить Мэтту компанию. Родом из оклахомской глубинки, она не имела ничего против небольших поселений. Хотя даже в ее взгляде стало проглядывать что-то вроде клаустрофобии. Когда начинаешь жить в Гринвич-Виллидже, возвращаться обратно тяжело. Поэтому каждый обитатель Нью-Йорка выглядит невыносимо надменным.

– Мне захотелось ото всех отдохнуть, – сказала Кейла. – А заодно повидаться с тобой, ведь тебя весь день не было.

– В такой час вариантов что-нибудь перехватить совсем не много.

– Ну так придумай что-нибудь.

Мэтт вырулил на колымаге с парковки, не очень представляя, куда ехать. Можно было отправиться в Линкольн по примеру остальных, но время действительно уже было позднее. Он устал, хотя и не мог понять почему. За весь день у него не было других дел, кроме как смотреть телевизор да ездить по делам вместе с тетей.

Кейла уставилась в окно. Воздух был плотным. Казалось, уже наступило лето.

– Что ни найдешь, мне все будет супер, – она пристально вглядывалась в горизонт, словно пытаясь что-то там отыскать, – даже этот дерьмовый фастфуд, который вы так любите с Ганешем.

– Смотри-ка, а тебя действительно прижало.

– В чужой монастырь…

Она частенько повторяла эту фразу, и Мэтт давно тоже взял в привычку говорить так. Просто удивительно, как человек перенимает вербальные привычки друзей.

– Можно съездить в «Ранцу», – предложил Мэтт, – думаю, они работают допоздна.

– Куда-куда?

– Ты никогда не пробовала ранцу?

Она покачала головой.

– Ха, тогда ты понятия не имеешь, чего себя все это время лишала.

Вскоре Мэтт вырулил на федеральную автомагистраль, стараясь выдерживать дистанцию с полуприцепами, летевшими на полной скорости по каждой полосе. Потом ударил по газам, опасаясь, что из этого старого танка вряд ли можно выжать хотя бы пятьдесят миль в час.

Когда универсал взревел и наконец набрал скорость, Кейла схватилась за пластмассовую ручку над дверцей со стороны пассажира.

Через десять минут Мэтт ткнул пальцем в окно.

– Это же надо, как стоял здесь, так и стоит.

Кейла оглядела желто-зеленую вывеску на верхушке столба, установленную так, чтобы ее можно было заметить с дороги. На развязке Мэтт свернул и вскоре остановился на парковке.

– Похож на «Макдоналдс», только зеленый, – заметила Кейла.

– Я тебе сразу сказал не ждать слишком многого. Ну так как, поедим здесь или возьмем с собой?

Девушка внимательно осмотрела ресторанчик. Там никого не было, если не считать парня в униформе из полиэстера, орудовавшего шваброй.

– Определенно возьмем с собой.

Когда Мэтт подъехал к терминалу с громкоговорителем, Кейла все же спросила:

– И что это, собственно, такое?

Он подумал, как бы лучше описать ей блюдо.

– Ранца – это что-то вроде теплого пирога с мясом, луком и капустой. Типа хот-покета[32]. Звучит ужасно, но в действительности очень даже ничего.

Из громкоговорителя донесся искаженный голос. Мэтт заказал ранцу, картофель фри и кока-колу.

Кейла перегнулась через него и крикнула в окошко:

– И все это в двух экземплярах.

Когда они выехали обратно на автостраду, она вынула из пакета картофель фри и принялась за него.

– Слушай, здесь где-нибудь есть парк или типа того, где можно было бы поесть? Что угодно, только не мотель.

– Недалеко отсюда моя бывшая школа. Раньше там во дворе были столы.

– Ух ты. Я просто жажду увидеть заведение, выковавшее Мэттью Пайна.

– Не стану тебя томить: общества мертвых поэтов у нас не было.

У Кейлы, потягивавшей из соломинки колу, заблестели глаза.

Скамейки хоть и выглядели новее, но стояли на прежнем месте – напротив открытой баскетбольной площадки, рядом со спортзалом.

Кейла с любопытством разглядывала ранцу, ковыряя в ней пластмассовой вилкой.

Мэтт взял свой пирог как буррито и отхватил кусок зубами. Вкус вернул его в прошлое, но лишь на уровне ощущений – никаких особых воспоминаний память не сохранила.

Мэтт огляделся по сторонам. Избитая фраза, что с возрастом все кажется меньше, оказалась верна. Школа представляла собой двухэтажное здание из красного кирпича. Перед ней – заасфальтированная пустая площадка без деревьев и намека на озеленение или благоустройство.

Темное небо за зданием озарилось сполохом, и вдали сверкнула молния. На таком расстоянии звук грома до них не долетал. Одни лишь серебристые зигзаги.

– В каком классе ты учился, когда вы отсюда уехали? – спросила Кейла.

– В девятом, здесь учатся с седьмого по двенадцатый. Чтобы выделять средние классы в отдельную школу, в округе слишком мало детей.

– Значит, твои брат с сестрой тоже сюда ходили?

– Только Дэнни. Когда мы отсюда уехали, Мэгз училась в начальной. А Томми только должен был родиться.

– А почему вы покинули этот городок? Судя по документалке, местные на вас чуть ли не с вилами ополчились.

– Я бы не стал так драматизировать. Просто постоянные пересуды за спиной и косые взгляды. По правде, однажды из-за этого я даже подрался.

Он кивнул в сторону баскетбольной площадки. Честь Дэнни он не отстаивал. Просто один парень сказал, что Мэгги тоже кто-нибудь может оттащить к ручью. Мэтта напугало то, как он тогда вышел из себя и избил обидчика – если