Она потянулась к дверной ручке и, помедлив секунду, повернула ее.

– Все в порядке? – спросил старейшина Терик.

– Да… просто… можно мне побыть пару минут одной?

Едва слова слетели с губ, она осознала, что только что попросила уйти члена Совета.

– Простите, я не хотела…

– Ничего, – с улыбкой ответил тот. – Не торопись.

Судя по всему, Сандор хотел остаться, но старейшина Терик положил руку ему на плечо, и тот со вздохом произнес:

– Побуду внизу.

– Спасибо, – шепнула Софи, и они ушли.

По пустым коридорам разнеслись звуки их тяжелых шагов, а заслышав скрип диванных пружин, Софи не сдержала улыбку, пытаясь представить гоблина и эльфийского аристократа, отдыхающих в ее старой гостиной. Затем она расправила плечи, открыла дверь и вошла, опасаясь поднять взгляд, пока не закрыла за собой дверь.

Рот у нее раскрылся.

Ее комната была воссоздана до мельчайших деталей: даже игрушки были привычно выстроены по высоте – хотя место Эллы пустовало. Софи опустилась на кровать и провела руками по рваному желто-синему стеганому одеялу, которое ей сшила мама. Ткань была грубее, чем эльфийская, к которой она успела привыкнуть, и было заметно пятно, оставшееся от давно пролитого сока, но ей все равно хотелось свернуться калачиком и зарыться в него носом.

Она даже не осознавала, сколько всего оставила позади.

Учебники, тетради, награды и медали из человеческих школ. Безвкусные безделушки и фигурки, собранные родителями за многие годы. Глупые поделки, которые она сделала с мамой и сестрой. Книги, настолько зачитанные, что их корешки помялись и потерлись – хотя теперь волшебники, драконы и полубоги с обложек казались нелепыми.

На самом деле нелепым казалось все. А еще скучным, пыльным и абсолютно бесполезным – по крайней мере в ее новом мире силы и света.

Сложно было отогнать чувство бесполезности от себя самой.

Она стиснула свой регистрационный медальон – доказательство, что, несмотря на различия, она все равно нашла дом. А потом она встала, расправила помявшееся под ней одеяло и сосредоточилась на причине, по которой пришла.

Она открыла нижний ящик стола, закашлявшись от поднявшегося столба пыли и кошачьей шерсти. Он был забит тетрадками, старыми школьными работами и зарядками от телефонов, и Софи уже начала волноваться, что дневника нет, как пальцы скользнули по шершавой от блесток поверхности.

Она невольно улыбнулась при виде ярко-розовой обложки со сверкающими единорогами. Их фиолетовые глаза и радужные гривы с хвостами были почти настолько же нелепы, как радужные дороги под их ногами и летающие в небе сердечки. Софи хотелось просмотреть дневник страница за страницей, но она не знала, стоит ли так задерживать старейшину Терика.

Она направилась к выходу, и крохотной ее части захотелось забрать больше всего – больше воспоминаний, больше вещей, принадлежащих ей.

Но ей ли?

Или ее прошлому?

Она вновь огляделась. А затем развернулась и ушла.

– Ты это искала? – спросил старейшина Терик, когда она спустилась по лестнице. Он указал на дневник, который Софи прижимала к груди, и та кивнула.

– Можно посмотреть?

Софи замерла.

– Все хорошо, – заверил он. – Просто хочу удовлетворить собственное любопытство, ничего более. На самом деле, – он потянулся и, сняв свою тиару, протянул ее Софи, – давай меняться. Следующие несколько минут считай меня простым жителем.

Она сжала дневник сильнее, совершенно не желая делиться своим секретом. Но Терик доверился ей и привел сюда без всяких вопросов. Разве нельзя было отплатить тем же? К тому же все написанные ею руны были шифровкой «Черного лебедя». Вряд ли он сможет их понять.

И все же она забрала тиару и, отдав дневник дрожащими руками, уставилась на свое искаженное отражение в огромных изумрудах. Старейшина Терик пролистал страницы.

А заем пролистал их снова.

И снова.

Наконец он рассмеялся.

– Ну, насколько я вижу, помимо весьма забавных записей о том, как тебя доставала младшая сестра, здесь нет ничего важного. Хотя в конце не хватает пары страниц.

Он протянул Софи дневник и указал на корешки вырванных страниц. Она абсолютно не помнила, как вырывала их.

В глазах стояли слезы – но отнюдь не печали.

Слезы гнева.

– Полагаю, ты не хочешь говорить, что надеялась отыскать, – тихо спросил старейшина Терик. – Не забывай – тиару я все еще не надел.

– Уже неважно. Ничего здесь нет.

Она попыталась не думать о толстом, морщинистом мистере Форкле, крадущемся по дому, пока ее не было, и вырывающем страницы.

А может, она была дома.

Она тут же представила, как он нависает над ней во сне. Когда еще он успел бы стереть ее воспоминания?

– Вы в порядке, мисс Фостер? – спросил Сандор, когда она покачнулась.

Может, в тот день в Париже мистер Форкл о ней и беспокоился, но все же и представить было сложно, как сильно он вмешался в ее жизнь. Становилось жутко.

Ей надо было отсюда уйти.

– Спасибо, что привели меня сюда, – сказала она, передавая старейшине Терику его тиару и вытаскивая домашний кристалл.

– Всегда готов, Софи. И не забудь, – он протянул ей старый дневник.

У нее не нашлось сил его забрать.

Вместо нее его схватил Сандор, и Софи подняла кристалл к свету, стараясь выглядеть как обычно. Но внутри она паниковала.

Когда «Черный лебедь» вырвал страницы, они украли не просто воспоминания.

Они украли единственную возможность спасти Алдена.

– Вот ты где! – окликнул Киф со стороны загона птеродактилей.

Грейди чистил зубы ярко-рыжего самца, а Киф наблюдал, облокотившись на решетку. Его серая туника была перепачкана грязью, а в особо растрепанных волосах застряли клочки фиолетового пуха.

– Пока тебя не было, Грейди завалил меня работой, – пояснил Киф.

– Заметно. Прости. Я же говорила, что не сразу пойду домой.

– Ага, ну, отец снова начал читать нотации о том, как важно реализовать мой потенциал. Хуже быть уже не могло. А еще так я смог поиграть с Блестящей Попкой.

– С Блестящей Попкой?

– Звучит куда лучше, чем Силвени, согласись?

– Погоди, ты играл с Силвени?

– Просто невероятно, – ответил за него Грейди. – Я попросил его помочь ее покормить, раз уж в прошлый раз она его послушалась. А через секунду она уже терлась о его шею, прямо как об твою.