Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Блевинс отозвал людей. Уолша нашли.
— Вот как! О, это такое громадное облегчение для всех. Мы снова можем жить спокойно. Я только что поставила чайник на огонь. И найдется холодный бекон и немного сыра, я могу сделать вам сэндвичи.
— Буду очень благодарен.
Ратлидж направился в номер.
Хэмиш сказал: «Эта женщина права. Поспи часок. Никакой спешки нет».
— Мисс Коннот назвала мое имя молочнику и послала его позвонить в гостиницу. Я должен был ее остановить и не позволить управлять автомобилем в таком состоянии, да еще ночью. И в том, что с нею случилось, есть и моя вина.
Он открыл дверь. Темная, с задернутыми шторами, комната, казалось, так и распахнула свои объятия, готовая принять усталого, измученного Ратлиджа. Но он поборол искушение немедленно лечь на кровать и потрогал отросшую щетину. Надо побриться и переменить рубашку.
Он смотрел на свое лицо в зеркале, пока намыливал щеки. Оно было изможденным, кожа обтягивала скулы, а отросшая борода придавала ему довольно зловещий вид. Хэмиш не преминул сказать, что он больше сейчас похож на злодея, чем убитый Уолш.
Перед глазами Ратлиджа так и стояли беспомощно раскинутые громадные ручищи, лишенные прежней силы, безвольные мышцы когда-то мощного торса гиганта Уолша. Он вызвал в памяти вид раны на его голове. Какая ирония судьбы — его жизнь оборвал удар лошадиного подкованного копыта, когда он уже был на полпути к свободе. Вспомнились строчки, которыми он восхищался еще мальчиком. Что-то о потерянной подкове, захромавшей лошади, убитом всаднике и в результате проигранном сражении.
И для Блевинса битва, безусловно, была проиграна.
За несколько минут он успел побриться, умылся, переоделся в чистую рубашку и спустился вниз. Миссис Барнет только что вышла из кухни. Она несла поднос с термосом, сэндвичами в корзиночке и две чашки. Увидев его, она сказала:
— Не разбейте чашки, ладно? И верните их.
— Я буду острожен. Но почему уехала мисс Трент? Ведь был приказ оставаться всем в домах, пока не будет пойман Уолш.
Внезапно обеспокоившись, она спросила:
— Но вы сказали, что нашли его, не так ли? Боюсь, я сейчас не способна правильно мыслить, мне что-то показалось?
— Мы нашли его. Но он мертв. — Вопреки его желанию это прозвучало коротко и резковато.
— Мертв… — эхом отозвалась миссис Барнет.
— Так почему она уехала? — повторил он свой вопрос.
— Она очень беспокоилась за Питера Гендерсона — боялась, что вся эта суматоха, поисковые отряды напугают его. Если Питер не будет знать причины, он встревожится. Но я считаю, что Питер может о себе позаботиться, он ночью себя чувствует как рыба в воде. Я имею в виду войну и все такое. Я сколько раз видела, как он бродит по ночам, иногда останавливается на набережной и смотрит на гостиницу. Но не с угрозой, нет, мне кажется, ему просто нравится смотреть на огни в ночи. Сколько раз я просила его зайти, особенно в дождь, но он только покачает головой, поблагодарит и пойдет дальше. Уверена, что он знал о поисках, но люди не смогли бы его заметить.
Он мог даже увидеть, как Уолш пробирается в темноте.
Хэмиш вспомнил: «Помнишь, ты еще раздумывал, где он спит ночью?»
Ратлидж поблагодарил миссис Барнет и вышел снова на улицу. За это время поднялся резкий ветер. Надо было взять пальто, но возвращаться не хотелось. Хэмиш предупредил, что в таком состоянии нельзя садиться за руль, но Ратлидж ответил коротко:
— У меня просто нет выбора.
«Ты-то не умрешь, потому что я тебе не дам. Но что, если убьешь кого-то?»
Такая мысль была неприятна.
Он поехал в направлении, которое по телефону сообщил миссис Барнет человек, позвонивший по просьбе мисс Коннот. Самый короткий путь приведет его в Харли, недалеко от которого был найден Уолш, но он предпочел другой — свернул налево с Уотер-стрит, взял направление на восток, потом повернул на запад, потом на юг и снова на запад. И подумал, уж не этот ли путь выбрал и Уолш. Тогда это объясняет, почему он недалеко отъехал. И почему Присцилла Коннот с ним не столкнулась.
Хэмиш предложил: «Может, заехать и взглянуть, не вернулась ли лошадь домой?»
Ратлидж сначала решил, что оставит это для Блевинса, но, проезжая коттедж фермера, все-таки свернул к нему. На него яростно залаяла собака, тот самый желтый пес, которого он видел на дороге прошлой ночью. Пес выбежал из амбара, вид у него был угрожающий, верхняя губа вздернулась, обнажая клыки. Ратлидж остановил автомобиль, не доехав ярдов двадцать до амбара, открыл дверцу.
Хэмиш что-то говорил, но он не слышал.
Ратлидж, уговаривая пса, старался говорить спокойно и твердо:
— Хороший пес, хороший, ну, иди сюда. Спокойно, дружок, никто тебе ничего плохого не сделает.
Пес, прислушиваясь, осторожно приблизился.
— Вот и хорошо. Я не принесу вреда твоему хозяину. Он дома?
Ярость в лае исчезла. Приговаривая, Ратлидж вылез из машины и присел на корточки около дверцы.
Удовлетворившись тем, что выполнил свой долг, пес подошел, припадая к земле, всем своим видом показывая, что не собирается набрасываться на незнакомца. Ратлидж осторожно погладил его по голове, почесал за ухом. Пес попытался лизнуть его в лицо, но он, смеясь, уклонился и встал.
— Ну, веди меня, показывай амбар.
Хэмиш сказал: «Если ты мог с ним проделать это, и любой мог. Тот же Уолш».
— Верно, — ответил Ратлидж, — это я и хотел узнать.
Он медленно двинулся к амбару, а пес бежал по пятам и всячески показывал готовность к игре. Но внимание Ратлиджа было направлено на амбар.
Войдя внутрь, в сопровождении собаки, он направился сразу к стойлам и в тусклом свете увидел только одну лошадиную голову — животное с любопытством на него смотрело, прядая ушами. Створки другого стойла были распахнуты. Там было пусто.
Рэндел не вернулся домой, и его кобыла, за которой он отправился, тоже.
Выяснив, что хотел, Ратлидж собрался уходить. Но пес, видимо совсем освоившись с незнакомцем, притащил в зубах какую-то тряпку, кажется старый коврик, и приглашал его поиграть, наклонив голову набок. Ратлидж взял из мокрой пасти тряпку, свернул ее в комок и бросил, стараясь попасть в охапку сена, лежавшую рядом с бороной. Но промахнулся, при этом сбив какой-то предмет, лежавший на бороне. Пес бросился к новой игрушке, но не смог достать и повернул голову к Ратлиджу, как будто говоря: видишь, мне не достать, это нечестно.
Ратлидж подошел к бороне и нагнулся, чтобы достать тряпку. Но она зацепилась за что-то, и он вытащил оба предмета. Вторым оказался молоток. Отцепив тряпку, он скатал ее и бросил об дверь. Пес радостно кинулся туда. Ратлидж хотел положить молоток на место. И вдруг в его памяти что-то щелкнуло, и он вспомнил.