От Главнокомандующих фронтами получены тревожного содержания донесения.

Были случаи неповиновения войсковым начальникам, избиения и убийства офицеров солдатами.

Генерал Алексеев в тревоге за сохранение армии от разложения обратился к Военному Министру с настоятельной просьбой принять меры к ограждению армии от влияния различных самочинных организаций и делегаций, проникающих в армию.

Он предупреждает, что если не будут приняты меры, армия разрушится.

«…Дабы иметь возможность продолжать войну, — телеграфировал он Председателю Совета Министров, — и не допустить позора России, необходимо новому правительству проявить свою власть и авторитет и устранить причины начинающейся разрухи. Правительству крайне необходимо срочно, вполне определенно и твердо сказать, что армии никто не смеет касаться и что все распоряжения должны производиться через Верховного Главнокомандующего. Просил Военного Министра точно также издать воззвание правительства к армии, что ее основной, как и прежде, долг сражаться с врагом внешним, свято хранить лучшее достояние армии и ее прочную дисциплину, что все распоряжения будут исходить от правительства, высших лиц, что никакие делегации не имеют права вводить какие-либо перемены в определенные законом нормы войсковой жизни до перемены закона.

Убедительно прошу издать воззвание, ибо на него обопрется всякий начальник; всякому будет понятно, что прежде всего его обязанность честно исполнить свое прямое дело.

Нужно спасти войска от развала всеми силами, ибо начало развала будет знаменовать конец борьбы с неприятелем. № 1977. Ген. Алексеев».

На донесение Верховному Главнокомандующему о начавшейся разлагающей пропаганде в армии и своих просьбах, обращенных к правительству, ген. Алексеев получил от Вел. Кн. Николая Николаевича следующую телеграмму:

«…Безусловно согласен с Вами и одинаково смотрю на дело с Вами; объявите в самых категорических выражениях Председателю Совета Министров Князю Львову, Председателю Государственной Думы Родзянко, что я вполне и абсолютно согласен с Вами и с Главнокомандующими Армиями, и что я Вам повелеваю Моим Именем заявить, что, если сегодня же не появится призыв к порядку в самой категорической и убедительной форме к войскам, о подчинении военному начальству, прекращении всего недопустимого, изложенного Вами в Вашей телеграмме № 1961, то я, равно как и Вы, все Главнокомандующие, безусловно не ручаемся за поддержание порядка и дисциплины, следствием чего неминуемый проигрыш войны; каждая минута промедления в буквальном смысле этого слова грозит роковой катастрофой. Всякое изменение существующих уставов и распорядка помимо меня и без моего согласия для пользы дела недопустимо. № 53. Николай».

Кроме этой телеграммы в этот же день была получена от Великого Князя на имя Генерала Алексеева следующая:

«Мне необходимо знать для ориентировки, как принято мое назначение в армиях и Манифесту. Объявите войскам от моего имени, что на основании того, что Правительство сообщило, что никаких делегаций и депутаций и отдельных лиц не посылало для переговоров с войсками. Из этого явствует, что появившиеся в некоторых местах подобные люди подосланы врагами России, их цель внести разруху, так как только благодаря разрухе надеются победить, дабы поработить Россию. Враг знает, что иначе, как вселяя разруху, победить нас не может. Верьте только тем, которые призывают Вас к порядку и ведут в бой. Полагаю, что это надо объявить после объявления Правительством того, что изложено в моей телеграмме за № 53. Предоставляю Вам, если признаете нужным, изменить мой текст. № 341, 5 марта 1917 г. Генерал-Адъютант Николай».

По получении этих распоряжений ген. Алексеев послал телеграмму Председ. Сов. Министров следующего довольно резкого и категорического содержания:

«Председ. Совета Министров — телеграммой от 5 сего марта № 1964, я сообщал Военному Министру, что по заявлениям Главнокомандующих фронтами, указывается на недопустимость арестов в пределах района театра военных действий военных начальников лицами, именующими себя делегатами совета рабочих и солдатских депутатов, а также городскими общественными комитетами; а также на недопустимость обезоруживания на станциях и в городах, находящихся в пределах районов, подчиненных Главнокомандующим, чинов жандармской полиции, офицеров и караулов выставляемых для охраны станционных и жел. — дорожных сооружений. Вполне поддерживая заявление Главнокомандующих, я обратился к военному министру за энергичным его содействием в проведении правительством решительных мер, дабы зараза и разложение, начавшиеся в тылу, не перекинулись в действующую армию и не привели ее к полной небоеспособности.

Сегодня лично получил повеление от Верх. Главнокомандующего, что Его Высочество, вполне соглашаясь с Главнокомандующими армиями, заявляет, что если безотлагательно не появится призыв правительства к порядку, к войскам, подчиненным военному начальству в самой категорической убедительной форме, а также не будет потребовано прекращения всего того, что ныне происходит в тыловых районах армии, то как Его Высочество, так и Главнокомандующие не ручаются за поддержание порядка и дисциплины, следствием чего явится неминуемый проигрыш войны. Каждая минута промедления в буквальном смысле этого слова грозит роковой катастрофой.

Всякое изменение существующих уставов и военного распорядка в пределах армии, помимо Верх. Главнокомандующего и без его согласия, для пользы дела недопустимо. Необходимо правительственное объявление, что никаких делегаций и депутаций им не посылалось и не посылается для переговоров с войсками, и что появляющиеся в некоторых местах подобные люди подосланы врагами России, с целью внести разруху, так как только при разрухе Россия будет побеждена и порабощена врагом, что надо верить только тем, которые призывают к порядку и напряжению всех сил для победы над внешним врагом. К этому я добавлю, что промедление в присылке текста присяги и задержка в приведении к присяге войск поведет к катастрофе. Полученные со всех сторон сведения указывают, что брожение начинает распространяться в войсках, ближайших к тылу. Эти волнения можно объяснить исключительно тем, что для массы простонародья все же непонятно отношение правительства к начальствующим лицам армии и недоверие, что последние действуют согласно директив и решений нового правительства. Ради спасения Армии, а вместе с ней и Родины, прошу не медлить, ни одной минуты. 5 марта 1917 г. Ген. Алексеев».

В результате этой категорической телеграммы Временное Правительство выпустило воззвание к Армии следующего содержания:

«Офицеры и солдаты доблестной Русской Армии! В великие и трудные дни перехода к новому Государственному порядку, взоры всей страны обращены к ее несокрушимому оплоту и драгоценному достоянию — к геройской Русской Армии. В целости незыблемости ее лежит залог исполнения народных надежд на светлое будущее России, устроящей свою жизнь на началах свободы, равенства и права. Лишь твердо огражденный от ударов внешнего врага народ может совершить свой великий созидательный труд. Россия твердо верит, что Армия, одушевленная высоким духом любви к Родине, сохранит непоколебимыми устои своей силы, единство, сплоченность и твердый внутренний порядок власти и подчинения. Никакие перемены в воинском порядке и командовании не могут быть производимы иначе, как распоряжением Временного Правительства или действующей по его уполномочию высшей военной власти. Никто не призван обращаться к солдатам и офицерам от имени Временного Правительства, кроме лиц, которые получат на то от Правительства особые полномочия, обеспечивающие им содействие военных начальников. Повиновение солдат офицерам, подчиняющимся в свою очередь, через посредство высшего военного командования Временному Правительству, составляет основу мощи Армии и безопасности страны. Разрушение этого повиновения привело бы Родину к поражению и свергло бы армию и народ в пучину гибели. Да не будет этого, доблестные защитники Родины! С твердой верой в вас и с радостной гордостью за совершенные вами самоотверженные подвиги взирает на вас возрождающаяся к новой жизни страна. Вместе с своим Правительством она приложит все силы, чтобы снабдить Вас всем необходимым для доведения войны до победного конца.