— Хорошо, я…

— Да наплевать.

— Но я…

— Йерстад не любит журналистов, Бьярне, и я почти уверен, что меня он любит меньше всех. Так сложилось.

— Нет, но я…

— Оставь. Это неважно.

Брогеланд стоит, не отводя от него взгляда. Потом молча кивает.

Когда час спустя Хеннинг заходит в редакцию, он сразу замечает, что атмосфера изменилась. Да, сегодня пятница, а пятницам присуще особое настроение, но сейчас здесь и кофе, и коньяк, и крем-брюле. Он видит это по улыбкам, слышит в искреннем смехе, отмечает по расслабленной походке женщины, поднимающейся по лестнице.

Хеннинг выходит из узкого коридора и поворачивает в кухню, где стоит кофеварка, что интересно — в полном одиночестве. Времени — чуть больше трех. В офисе все еще полно народу. Коре Йельтланд, как обычно, висит на одном из журналистов.

— Хеннинг! — кричит он, когда их глаза встречаются. Затем Коре что-то говорит дежурному редактору и бежит в кухню. Хеннинг делает шаг назад, чтобы не оказаться в раковине. За спиной Коре проходит Хейди. Она смотрит на них, но не подходит.

— Ты читал материал Ивера? — рычит Коре.

— Э-э-э… нет.

— Он совершил прорыв в деле Хагерюп! Избиение камнями и так далее! В палатке на Экебергшлетте недавно было целое шоу! Черт! Количество просмотров просто зашкаливает! Черт, черт!

Коре громко ржет и сильно хлопает Хеннинга по плечу.

— Пойдешь потом с нами пропустить по стаканчику? Это надо отметить!

Хеннинг медлит с ответом.

— Сегодня же пятница, е-мое!

— А Ивер тоже пойдет?

Не то чтобы ответ на этот вопрос имел для него решающее значение, но он хочет знать.

— Нет. Он сегодня в 17:30 должен выступать в новостях на радиостанции П4. Так что ему надо быть трезвым. А потом там будет ток-шоу, не помню какое, ха-ха.

В этот миг из туалета выходит Гундерсен. Он вытирает мокрые руки о потертые грязные джинсы, но застывает на месте, когда видит Хеннинга. Они стоят и смотрят друг на друга. Коре что-то рычит, но Хеннинг не слышит его. Он смотрит на Гундерсена, который вскоре едва заметно кивает ему. Хеннинг видит благодарность в его глазах вместе со странной смесью уважения и удивления.

— Давай в следующий раз, — говорит Хеннинг Коре. — У меня еще встреча.

— Ах вот как! — орет Коре. — Жаль!

Гундерсен двигается в их сторону, но проходит мимо, не сказав ни слова. Глаза его блуждают, в то время как он почесывает щетину на подбородке. Хеннинг улыбается про себя.

— Мне пора, — говорит он и смотрит на Коре.

— Ладно! Увидимся в понедельник!

Хеннинг выходит на улицу, стало еще холоднее, совсем неуютно. Он идет в сторону черных ворот, пытаясь вспомнить, где находится ближайший винный магазин, как вдруг слышит позади себя окрик.

— Юль!

Он поворачивается. Голос принадлежит мужчине, которого он раньше где-то видел. Его солнцезащитные очки отбрасывают блики. Столкнувшись лицом к лицу с типом в очках «Рэй Бан», Хеннинг видит того, кого в дверной глазок наблюдал Гуннар Гума. Волосы кажутся нарисованными на черепе. Прическа напоминает узоры, которые пришельцы оставляют на зерновых полях. На шее болтается толстая блестящая цепь. На парне черная кожаная куртка, а на спине, наверное, изображены языки пламени.

— Видишь вон ту машину? — спрашивает мужчина, указывая на черный автомобиль, стоящий за воротами. — Подойди к ней. Если заорешь или выкинешь какую-нибудь глупость, прикончим твою мамашу.

За этим следует резкий толчок в грудь. Хеннинг поворачивается и идет, оглядываясь по сторонам в поисках знакомого лица, но он не видит никого, кому мог бы подмигнуть или подать тайный знак. В горле бьется пульс. Ноги шаркают по земле, но он этого не чувствует.

Ну и что мне, черт возьми, теперь делать, думает он.

Человек, сидящий на переднем сиденье автомобиля, внимательно смотрит на приближающегося Хеннинга. Левая рука водителя свисает из окна. На пальце повязка. У Гуннара Гумы хорошее зрение, думает Хеннинг, хотя не замечает у этих мужчин никаких признаков гомосексуальности.

— Поехали, — командует мужчина, усевшийся рядом с Хеннингом на заднее сидение. Машина набирает скорость. Хеннинга вдавливает в сиденье. Автомобиль двигается с тихим гудением, но Хеннингу не удается сосредоточиться ни на машинах, ни на людях, ни на окрестностях, которые они проезжают. Ему надо было бы попытаться подать сигнал, снова думает он, что его похитили, но что тогда будет с мамой? И что будет с ним?

— Мы едем.

Водитель говорит в маленький микрофон. В ухе у него наушник.

Что делает человек, когда будущее его представляется совершенно пустым? Хеннинг много раз задавал себе этот вопрос на протяжении последних месяцев, когда он стоял в тени и всем своим существом чувствовал, что эта тень вот-вот его полностью поглотит. Больше не существует слов ободрения, как в детстве, когда одного дыхания мамы или папы было достаточно, чтобы понять, что все будет хорошо, это мелочи, не надо беспокоиться, все пройдет. Страх, который он испытывает сейчас, похож на парализующий холод. Ни все океаны этого мира, ни пенящиеся гребни волн не помогут тебе, Хеннинг. Единственный, кто может тебе сейчас помочь, — это ты сам.

Но как? Что тебе делать? Что говорить?

Они ехали не очень долго, но, прежде чем Хеннинг успевает посмотреть, что происходит и где они находятся, автомобиль заезжает в помещение автомойки. Вокруг сразу становится темнее. Машина останавливается, но никто из сидящих в ней не двигается. Дверь позади них медленно опускается.

И вот в бок Хеннингу тыкается пистолет. Он слышит собственный судорожный вздох.

— Выходи.

Он пялится на оружие, прижатое к его ребру.

— Выходи, я сказал.

Голос низкий. Хеннинг открывает дверь и ставит ноги на мокрый бетон. Запах здесь такой, как обычно бывает в автомойках: смесь влаги и неизвестного моющего средства. Но здесь нет других автомобилей. Нет и автоматической мойки, в которую можно заехать и подождать, пока она сделает свое дело.

С грохотом закрываются двери. Почему я ничего не рассказал об этом Бьярне, удивляется Хеннинг, почему я не поведал, что у меня не закончились дела с Пылающими Парнями, что они были у меня дома и украли компьютер, что следили за мной? Брогеланд знает о них. О том, что это крутые ребята. Блин, Нора ведь тоже говорила об этом.

Нора, думает он. Неужели я уже повидал тебя в последний раз?

В дверь кто-то заходит. Хеннинг поворачивается к стеклянной будке. Из нее появляется улыбающийся мужчина.

— Хеннинг! — восклицает он, словно они знакомы целую вечность. Хеннинг не отвечает, продолжая рассматривать улыбающегося мужчину.