230. Когда султан узнал о возвращении сира Кассана Чигала, который с почтением вручил ему соответственный подарок и письмо, он сказал ему: «Мне кажется, король так унижается и так желает мира, потому что боится». Так он думал, когда еще не видел писем, которые доставила ему сатия. А в письме говорилось следующее: «Нашему дорогому другу султану Вавилонии. Твой личный друг король Кипра [король Пьер] с многочисленными приветствиями. Знай, я чувствую себя очень обиженным тобой, потому что ты по своему собственному желанию и согласно собственной потребности написал мне, что ты заключаешь мир. Я это делаю по требованию генуэзцев, венецианцев и каталонцев, которые [на меня оказывали давление] и очень просили, чтобы я укрепил мир. Когда к тебе прибыли мои послы, некоторых повалили на землю и избили в твоем присутствии, [других ты попытался убить] и это я должен был терпеть? То ты просишь о мире, то меняешь свое решение и отдаляешь дело. Так не делают благородные правители. Покажи же, что ты правитель, который возвышен судьбой. Поскольку Бог позволил этому случиться за наши грехи и дал тебе власть, ты должен поступать так, как поступают правители — короли, имеющие власть по праву своего рождения. Прежде всего, посовещайся с твоим советом и с собственным народом, и лишь потом сам по своему разумению, если ты намерен заключить мир, ищи его и проси о нем. Но просить о мире, чтобы затем разорвать его, [занятие для низких людей. Итак,] я клянусь тебе своей верой, поскольку я христианин, что правители Запада отдали приказ своим официалам, чтобы подготовить крупную экспедицию и выступить против тебя. Я обманут венецианцами, но я обманул своих добрых родственников, правителей, говоря им, что между нами есть прочный мир. Поэтому они остались и не пришли. Я поверил твоим словам, будто это были слова короля, выпустил из тюрем моих рабов сарацин и отправил их тебе, а ты держишь христиан в тюрьмах. Поэтому, если Бог даст сделать, как я хочу, [я пойду по воле Бога на Запад, а ты жди меня]. Я выступлю против тебя [и навещу тебя]. Я дам тебе знать, что я за человек. И я уверен, что Бог даст мне победу. И не гневайся, что я больше не буду тебе писать пока не настанет соответственное время и не будет соответственного места.

231. Король подготовил свою галеру и многих рыцарей и поехал во Францию[577].

232. Я забыл вам рассказать, как был изменен ранг графа на ранг принца. Я бы хотел, чтобы вы это знали и вы узнаете об этом во время коронации Жака де Лузиньяна.

233. Когда король Пьер короновался, он сделал назначения на вакантные посты королевства. Княжество Антиохийское он отдал своему брату сиру Жану де Лузиньяну, который был также коннетаблем Кипра; своего брата Жака де Лузиньяна он сделал коннетаблем Иерусалима; сира Филиппа д’Ибелина сенешалем королевства; сира Симона Бадэна дворецким королевства Кипр; а сира Гуго Оньибоно, врача, канцлером королевства; сира Пьера Малочелло камергером Кипра. Король Пьер женился на прекрасной девушке из Каталонии Элеоноре Арагонской. И она была коронована вместе с названным королем Пьером.

234. Теперь мы оставляем рассказ о собаке султане и давайте перейдем к другому: о королеве по имени Элеонора, жене вышеназванного короля Пьера. Как вы знаете, демон прелюбодеяния покушается на весь мир, обманул он и короля; добрый король впал в грех со знатной дамой по имени Жанна Алеманская[578], женой сира Жана де Монтолифа, сеньора Хулу[579]. Король оставил ее, когда она была на восьмом месяце беременности. [Она была вдовой]. Когда король во второй раз отправился во Францию[580], королева послала привести ее ко двору. И когда она пришла к ней, та стала оскорблять ее позорными словами и сказала ей: «Порочная проститутка, [ты, которая] разделила меня с моим мужем!» Архонтисса молчала. Королева приказала своим служанкам свалить ее на пол, [приказала принести большой кусок мрамора], и они положили его ей на живот и придавили разными предметами [и кафиссом[581] соли], чтобы она выкинула младенца. Но Бог его хранил, и она не выкинула. Когда королева увидела, что она тиранила ее целый день, но та не выкинула, она приказала запереть ее до завтра в доме. А когда рассвело, она приказала привести ее к себе. Принесли ручную мельницу, положили ее на пол и поставили мельницу ей на живот, а также, крепко держа ее, поставили ей на живот [два кафисса] пшеницы, но она не выкинула. Королева сделала ей много плохого, заставляя нюхать вонючие и зловонные вещи, обжигая крапивой и причиняя другие страдания. Все это приказывали ведьмы акушерки. Но младенец в ее чреве все более укреплялся. Тогда королева приказала ей идти домой и сказала своей служанке, [всем акушеркам, которые принимают у нее роды], что когда родится ребенок, принести его к королеве. [Если же они не возьмут у нее ребенка, она узнает об этом и отрубит ей (служанке — С. Б.) голову]. Та так и сделала. И мы ничего не знаем, что случилось с чистым и непорочным младенцем.

235. Одновременно злая королева приказала взять несчастную и оставить ее в Кирении. Ее, истекающую кровью, бросили в подземелье, и там она оставалась [год]. Во всем она зависела от капитана, который выполнял дурной приказ безбожной и злой королевы. Через 7 дней принц послал сменить капитана [Кирении]. Он поставил другого капитана сира Луи д’Антиома. [Он это сделал, потому что] тот был родственником архонтиссы. Регент отдал ему секретный приказ улучшить ее условия из любви к королю. Сир Луи наполнил подземелье землей в высоту тростника [так что стало высоко] и послал вниз плотника. Ей сделали дощатый настил, он дал ей одежду и белье для постели. О ней хорошо заботились и в отношении еды и в отношении питья. Известия об этом были посланы во Францию [ее родственниками] и дошли до ушей короля Кипра.

236. Когда король услышал об этом, он написал королеве, будучи в ярости: «Я узнал о злодеянии, которое ты совершила с любимейшей нашей госпожой Жанной Алеманской. В связи с этим я клянусь тебе, если я благополучно вернусь на Кипр с Божьей помощью, я причиню тебе такое зло, что многие ужаснутся. Поэтому, прежде чем я прибуду, сделай [для нее] все самое лучшее, что ты можешь сделать».