237. Когда королева увидела письмо, которое прислал ей король, она тотчас же дала распоряжение капитану Кирении прийти в Никосию и тайно взять с собой его жену с тем, чтобы она просила королеву выпустить вышеназванную даму Жанну из подземелья. [Она также распорядилась, чтобы ей рассказали, как приходили и умоляли королеву ее выпустить]. Так и было сделано. Ее выпустили из подземелья и сказали: «Мы ходили к королеве и просили ее выпустить тебя. [Она нам приказала] тебя выпустить. Утром же ты пойдешь в город] и благодари ее». И ее отправили в город (в Никосию — С. Б.). Королева приказала привести ее к ней и вернуть ей все, что было взято из ее дома. И королева сказала ей: «Если ты хочешь, чтобы мы были друзьями, и иметь со мной мир, уходи в какой-нибудь монастырь». Госпожа Жанна сказала ей: «Как прикажешь, моя госпожа. Прикажи, в какой монастырь мне идти». И она приказала ей идти в монастырь св. Фотинии, который называется Санта Клара. Эта знатная дама провела год в подземелье в Кирении и в монастыре, но ее красота не померкла.

238. Вы должны знать, что тот же король Пьер имел и другую возлюбленную госпожу Эшив де Сканделион, жену сира Ренье Ле Птита. Но поскольку вышеназванная дама Эшив была замужем, [королева] не могла сделать ей что-то плохое. Мне сказала об этом Мария, теща Георгия Нузи Калогира[582], сокольничего сира Генриха де Жиблета в казалии Галата, потому что она была осведомлена, (так как — С. Б.) служила ему, и она это знала.

239. Но давайте вернемся к тому, что случилось по вине королевы. Начало всего зла в том, что дьявол прелюбодеяния вошел в сердце мессира Жана де Морфу, графа Эдессы, и огромная любовь к королеве охватила его. Он использовал много средств и дал так много посредникам от начала дела и до конца, что они оказались вместе. Это дело стало известно всему городу, поскольку совершилось что-то противозаконное, и весь народ больше не говорил ни о чем другом; так что об этом говорили даже уличные мальчишки. И вот об этом узнали братья короля. Они очень огорчились и стали думать, как положить конец этому дурному делу, чтобы не нанести [еще больший] вред стране, как уже случилось.

240. И вот к ним пришел мессир Жан Висконти, которому король, когда уезжал, приказал наблюдать за его домом. Братья начали расспрашивать его об истории ее величества королевы. Они спросили его, правда ли это. Честный рыцарь сказал им: «Господа, это ложь». Также он сказал им: «Господа, кто может сдержать языки людей? Они же готовы говорить дурное о любом, а о хорошем они промолчат». А потом он сказал: «Богу известно, что в тот момент, когда я услышал об этом, я был готов упасть в обморок на землю и я не знал, что делать. Мой господин король возложил на меня обязанность присматривать за его почтенным домом больше, чем на своих братьев». И они сказали ему: «Друг, мы думаем, что он должен узнать об этом от тебя, а не от кого-либо другого». Честный рыцарь пошел к себе домой и написал королю скверное письмо, в котором говорил следующее:

241. «Трижды почтеннейший господин мой, сначала я представляюсь тебе: мой долг перед твоим величеством в том, чтобы твое величество знало, что наша трижды высокочтимая госпожа королева, твоя благословенная супруга, в добром здравии, также как и твои братья. Они очень хотят иметь возможность увидеть тебя. Из-за новостей, которые распространились на острове, да будет проклят этот час, когда я озаботился тем, чтобы написать тебе, и пусть будет трижды проклят день, когда ты оставил меня смотреть за твоим домом, я должен ранить твое сердце и рассказать эти новости. Однако я бы хотел промолчать, но я боюсь, что твое величество узнает об этом от других, и я буду осужден и наказан. Я докладываю [твоему величеству, лучше бы я был немым!] и прошу Бога и твое величество не гневаться. В городе говорят, что твоя овечка сбилась с пути и была с бараном. Говорят, что граф Эдессы [протянул руку к твоей тарелке и] воспылал большой любовью к нашей госпоже королеве, однако мне кажется, что это ложь. Если бы я был в состоянии, я бы хотел найти, откуда и от кого пришла эта история, и я бы принял меры, чтобы никто не посмел рассказывать такие постыдные истории. [Поэтому] я смиренно прошу твое величество ради Бога [не гневаться на меня за то, что когда я услышал об этом, — поскольку ты мне это поручил, — я сообщил об этом твоему величеству. Я прошу Бога, чтобы твое величество пришел и разобрался в этом деле. Если бы я нашел лжеца, я бы наказал каждого, кто смеет рассказывать такие вещи. И я прошу Бога о хорошей жизни для твоего величества. Написано в городе Никосии 13 декабря 1368 г. после Рождества Христова».

242. Как я уже рассказал вам о любви короля к королеве. Из-за этой любви, которую он испытывал к ней, он обещал ей, что где бы он ни находился, он будет брать с собой ее сорочку и ночью во время сна держать ее в своих объятиях. Он заставил своего камерария всегда брать с собой сорочку королевы и класть ее в его постель. Кто бы мог сказать: «Как при такой любви, которую он питал, у него было две любовницы?» Он сделал это из-за огромной чувственности. Ведь он был молодым человеком.

243. Ему принесли письмо. Ночью он прочитал горестные известия, которые ему доставили, и тотчас же приказал камерарию, — им был Жан де Шамбер, — чтобы он забрал у него из рук сорочку королевы, и сказал, чтобы он больше не клал ее к нему. Потом [король] тяжело вздохнул и сказал: «Будь проклят час и день, когда мне дали это письмо! Это произошло потому, что солнце находилось в Козероге, когда писалось это письмо». Король, как достойный человек, не подал никому вида. Ценой великих усилий над собой он старался казаться веселым, но не мог, [ибо тоска не покидала его.] Когда рыцари из его свиты увидели, как застыло его лицо [а всегда оно было жизнерадостным], они спросили и сказали ему: «Расскажи нам о своей тайне! Может быть мы уладим ее, или разделим твою тоску между нами». Король тяжело вздохнул и сказал: «Дорогие мои друзья, я прошу Бога, чтобы он никогда не посылал подобных известей ни моим друзьям, ни моим врагам, потому что это огромное горе и яд. И невозможно разделить его. Это как узел в сердце человека. Вот это есть в моем сердце. И никто не может дать человеку успокоения после таких известей, кроме всемогущего Бога. Я совершенно точно знаю, что Царь Царей разгневан на меня, потому что мне было недостаточно того, что он мне дал от моих предков, но я старался взять то, что не имели мои предки. Поэтому он возложил на моих друзей обязанность отомстить мне больше, чем на моих врагов. Поэтому и говорят: «Сохрани меня от тех, в ком я уверен, потому что от тех, в которых я не уверен, я смогу защититься и сам». Когда бедные рыцари увидели его, они почувствовали великую тоску и спросили у его слуг, не знают ли они что-нибудь об этом деле.

244. Теперь, когда король понял, что ему больше нечего делать в странах Запада, и полагая, что мир с султаном заключен, он попрощался с правителями Запада, поднялся на галеру и прибыл на Кипр. Его встретили как подобало королю, устроили праздник и радовались в течение восьми дней.

245. А теперь нам надо перейти к делу графа мессира Жана де Морфу. Когда на Кипр пришло известие, что король закончил свои дела и готов вернуться на Кипр, вышеназванный мессир Жан де Морфу очень обеспокоился из-за возвращения короля, возможно потому что возлюбленные короля рассказали ему новости назло королеве. [И вот он обеспокоился тем, как поправить свои дела и скрыть зло, которое он причинил королю]. Тогда он послал два куска ткани скарлатты из хлопка, превосходнейшего качества, один госпоже Жанне Алеманской, а другой госпоже Эшив де Сканделион, а также по тысяче белых безантов Кипра каждой. [Он просил их] обещать ему, что [когда прибудет король и станет спрашивать их об истории, которая произошла между королевой и им, они скажут ему: «Мы знаем, что наша госпожа честна, а мессир Жан Висконти говорил дурное, чтобы опорочить нашу госпожу. А она, как достойная женщина, не делала ничего подобного. Мы слышали, что она презирала его и сильно опозорила, а он хотел отвести от себя бесчестье и переложить его на нашу госпожу и господина графа.] Архонтиссы обещали сделать это. И так они и поступили.