— Спасибо тебе за все, — сказала Хейвен.

— Не стоит меня благодарить, — улыбнулась Миа. — Мне просто представился шанс отплатить добром за добро.

Полицейские оставили дверь квартиры незапертой. Хейвен поднырнула под пластиковую ленту и попала в другую эпоху. Жалюзи закрыты, и в гостиной — кромешная тьма. На ощупь добравшись до лампы в углу комнаты, Хейвен зацепилась ногой за что-то большое, лежащее на полу. Включив свет, она увидела тигриную шкуру с янтарными стеклянными глазами и отполированными клыками. В комнате стояли тяжелые кресла, обитые бархатом, на полках были аккуратно расставлены книги в кожаных переплетах. На стене висела пара боксерских перчаток, а на каминной доске выстроились хрустальные бутылки, наполовину наполненные скотчем. Казалось, вещи украли из холостяцкой берлоги образа примерно тысяча девятьсот десятого года.

Хейвен заметила портрет мужчины благодушного вида, которому было слегка за тридцать. Волосы зачесаны назад, губы кривились в неприятной усмешке. По соседству с картиной поблескивала обложка киношного журнала, заключенная в рамочку. На фото красовался этот же молодой человек в твидовом пиджаке и с трубкой в руке. С его губ слетали колечки голубого дыма. Уоллес Рид. Актер немого кино. Кэлум утверждал, что был им в одной из прежних жизней. Хейвен догадалась, что квартира обставлена и декорирована вещами покойной звезды. Кэлум устроил здесь святилище в честь самого себя.

В одной из двух маленьких спален Хейвен обнаружила лежащий на кровати открытый чемодан Бью. Рядом валялся бумажник. Никаких следов борьбы. Комната не запиралась на замок.

— Прости, Хейвен.

Она резко обернулась. Адам — в черном пальто и с длинным шарфом, обернутым вокруг шеи, — стоял на пороге. Он идеально вписался в вычурную обстановку. Однако вид у него был усталый. «Понял ли он, что связь между нами начала слабеть?» — подумала Хейвен. Миа открыла Хейвен глаза на правду — точно так же, как в свое время Йейн. Адам устроил ради нее целый спектакль. И вот теперь, когда Хейвен выпала возможность заглянуть за кулисы, она поняла, что сценарий шоу изменился.

— Гордон Уильямс позвонил мне перед тем, как они проникли в квартиру, — сказал Адам. — Боюсь, новость застигла меня врасплох.

Хейвен скрестила руки на груди и, прищурившись, уставилась на Адама.

— Ты имеешь ко всему этому отношение, Адам? Падма считает, что Кэлум Дэниелс — твоя комнатная собачка.

— Когда ты разговаривала с Падмой Сингх?

— Она сегодня утром за мной проследила и явилась в кафе, куда меня пригласили Кэлум и Алекс. Она хочет денег за то, что будет держать рот на замке.

По лицу Адама пробежала мрачная тень.

— Я позабочусь о Падме. И я очень волновался за тебя. Кроме того, Падма не знает всего, Хейвен.

— Может, тебе стоит просветить меня?

Адам быстро обвел взглядом квартиру и начал свой рассказ.

— Мать Кэлума привела его в Общество десять лет назад. До того дня мне в голову не приходило приглашать детей для вступления в «ОУ». Но эта женщина не желала и слышать об отказе. Она сочинила десяток историй о прежних реинкарнациях своего сыночка. А мальчик настолько привык ко лжи, что сам поверил ее выдумкам. Матери Кэлума отчаянно хотелось, чтобы он выделялся среди других. Но я в одно мгновение понял, что никаких воплощений у него не было.

— Неужели?

Святилище, устроенное Кэлумом, сразу показалось Хейвен жалким.

— Но нечто пророческое в утверждении матери Кэлума все же имелось. Я общался с Уоллесом Ридом. Очень многие слабости Кэлума были свойственны и ему.

— Значит, Кэлум — не Вечный. Ты принял его в Общество из жалости?

— Тогда я не блистал благородными мотивами. Кэлум был очаровательным ребенком и стремился к любви. Своего отца он помнил и хватался за любую толику моего внимания. Я позволил Кэлуму стать членом Общества. Я полагал, его преданность мне пригодится. Когда он повзрослел, я нашел для него работу. Он занимался новичками. Он приветствовал их и знакомил с системой баллов. И когда появилась ты, Кэлум просто взбесился, что я приставил к тебе не его, а Алекс Харбридж.

— Получается, Алекс подружилась со мной только потому, что ты попросил ее об этом? — оскорбленно спросила Хейвен.

— Не совсем. Она должна была лишь представить тебя Оуэну Беллу. Я надеялся, что ему удастся убедить тебя в искренности моих планов относительно Общества. А когда Кэлум спросил, можно ли ему присоединиться к вашей компании, я не стал возражать. Я подумал, что так он угомонится. Вот почему теперь мне следует перед тобой извиниться. Я был опрометчив, а Кэлум — раздражен и недоволен.

— Недоволен? Чем?

Адам сел в одно из бархатных кресел.

— Перемены в Обществе даются ему нелегко. На его глазах другие молодые люди быстро продвинулись вперед, а его влияние уменьшилось. Кэлум никогда не скрывал ненависти к Мило. Но за последний год он переключился на Оуэна. Вот его истинный соперник. Кэлум понимает, что Оуэн — будущее Общества, а сам он — прошлое. Я думал, что отверну Кэлума от дурных поступков. Но я ошибался.

— Но при чем здесь Бью?

— Очевидно, Кэлум узнал о том, что Оуэн и Бью — вечные возлюбленные. Возможно, он решил, что лучшим способом отомстить Оуэну будет совращение Бью.

— Погоди, — у Хейвен закружилась голова. — Я верю в то, что Кэлум вышел в Интернет и притворился Оуэном. Потом он заманил Бью в Нью-Йорк. Но откуда у него подробные сведения о Флоренции четырнадцатого века?

— Подозреваю, что Оуэн мог поделиться своими воспоминаниями с Кэлумом. Жаль, я не предостерег его. Я уже начал догадываться, что Кэлум разыскивает компромат на Оуэна. Ведь он потащил Оуэна к Пифии. А Кэлум много лет от Фебы шарахался, как от огня.

«В головоломке отсутствует здоровенный кусок», — засомневалась Хейвен. Даже если Оуэн так разоткровенничался, с какой стати Кэлум мог прознать о том, что возлюбленный Оуэна в этой жизни носит имя Бью Декер? Ни сам Кэлум, ни Белл с Бью ни разу не встречались. Наверняка кто-то другой соединил между собой живущего в двадцать первом веке студента университета из штата Теннесси и сына купца из Флоренции эпохи Ренессанса.

У Хейвен противно засосало под ложечкой. Где же подсказка? Йейн. Адам. И Хоры. Все они жили во Флоренции одновременно с Пьеро. А Чандра познакомилась с Бью в тот день, когда спасла Хейвен от серых людей.

— Кэлум опасается Фебу, — произнесла Хейвен. — Почему?

— Все считали, что Кэлум вступил в Общество сам по себе. В действительности вместе с ним членство «ОУ» также получила его мать. Но она настояла на том, чтобы их родство осталось тайной. Когда они оба вступили в Общество, она покинула Кэлума. Женщина пестовала определенную репутацию — она якобы «не от мира сего». Ребенок служил ей помехой.

— Феба — мать Кэлума? — в ужасе прошептала Хейвен.

— Да, — ответил Адам.